Состояние Магомеда Абдусаламова продолжает улучшаться
Состояние здоровья российского боксера Магомеда Абдусаламова , ставшего инвалидом в результате травм, полученных в бою 2 ноября 2013 года против Майка Переса в Нью-Йорке, продолжает улучшаться. Об этом рассказал американский телеканал ESPN, съемочная группа которого из программы Outside the Lines побывала в доме боксера в Коннектикуте, США, где он живет вместе с женой Баканай и тремя дочерьми: Шахризат, Сайгибат и Патимат.
«Я чувствую себя лучше, — сказал 38-летний Абдусаламов, смешивая английскую и русскую речь. — Думаю, через шесть месяцев мне будет еще лучше».
Абдусаламов начал делать то, на что врачи не давали никаких гарантий — чувствовать и проявлять эмоции и демонстрировать вовлеченность в повседневные дела семьи. Также значительно улучшилась его речь.
«Врачи говорили, что он не сможет видеть. говорить или обнимать — он не сможет испытывать чувства, — сказала Баканай Абдусаламова. — Они считали меня сумасшедшей, когда я решила забрать его домой [осенью 2014 года]».
После повреждения головного мозга в бою боксер перенес несколько инсультов, несколько недель провел в коме и был неподвижен 10 месяцев. Его правая половина тела была и остается парализованной, он не мог говорить, и левая часть его черепа осталась навсегда деформированной после трепанации. Врачи говорили, что прогресс в его состоянии, достигнутый за первые год-полтора после операции, будет окончательным, и на лучшее не стоит надеяться. Тогда его способности к общению ограничивались шепотом и бормотанием, а его чувства и степень понимания происходящего были неизвестны.
Однако состояние Абдусаламова с той поры продолжало понемногу улучшаться, чему его младшая дочь Патимат, который было 10 месяцев, когда состоялся тот трагический бой, дала простое объяснение: «Он не хотел сдаваться, и мы не сдались, потому что мы любим его».
Баканай Абдусаламова вспомнила, как были удивлены врачи, увидев боксера через три года после операции. « Они были шокированы, — сказала она. — Они думали, что он не поднимется с кровати, возможно не протянет больше трех лет».
Сейчас Абдусаламов обращает внимание на происходящее и отвечает связными мыслями и предложениями. «Он хороший слушатель, он разбирается в происходящем», — сказала его старшая дочь, 13-летняя Шахризат.
Абдусаламов принимает участие в семейных дискуссиях, выражает озабоченность, когда дочери одеваются не по погоде, и игриво называет свою жену «Бака», растягивая второй слог. Показывая привязанность он целует ей руку и обнимает левой рукой за талию.
Баканай было 18 лет, когда ее выдали замуж за Абдусаламова, и в интервью после того боя она рассказывала, что до травмы, отправившей мужа в больницу, она всегда чувствовала себя полностью зависимой от мужа. Однако после травмы все близкие к семье люди описывают ее ежедневные усилия по возвращению мужа и семьи к нормальной жизни как сверхчеловеческие.
Баканай рассказала ESPN о том, что беспокоило и страшило ее в то время.
«Я боялась, что он не будет ничего понимать и не сможет ничего оценить. Он — моя первая и единственная любовь в жизни, и он это знает, и я тоже хочу знать, что я — его единственная любовь».
Затем она попросила подтверждения у мужа: «Как долго ты сможешь прожить без меня?»
«Одну секунду», — ответил Абдусаламов, подняв левый указательный палец.
Средняя дочь, 10-летняя Сайгибат, сказала: «Врачи говорили, что он лишится эмоций, но он всегда хочет видеть мамино лицо, потому что он любит ее».
«Моя жена делает меня очень счастливым, — сказал Абдусаламов, переводя взгляд с жены на журналиста. — Я люблю Баку. Она дает мне жизнь».
По словам Баканай, Магомед много раз пересматривал свой бой с Пересом, и он поделился своим мнением: «У меня был очень хороший удар, но моя техника была не так хороша».
Два года назад семья Абдусаламовых получила от штата Нью-Йорк компенсацию в размере 22 миллионов долларов за халатности, допущенные в работе Спортивной комиссии штата. Из них 2 миллиона были выплачены Баканай Абдусаламовой, 10 миллионов пошли на погашение долгов за лечение и гонорары адвокатов, и 10 миллионов вложены в специальный финансовый инструмент, из которого будут регулярно осуществляются выплаты семье боксера. Два месяца назад они получили еще несколько миллионов по иску к трем врачам, которые работали на том вечере бокса.
Благодаря этой финансовой стабильности реабилитация боксера не останавливается. С Абдусаламовым находятся квалифицированные сиделки, и он проходит реабилитационные процедуры дома и за его пределами, включая посещение спортзала, где он с удовольствием бьет по мешку здоровой левой рукой. Большая физическая активность и улучшения в физическом состоянии — выраженные в увеличении силы его здоровой левой половины туловища и способности стоять с посторонней помощью — привели к значительному улучшению его настроя.
«Я живу ради своей семьи и я люблю ходить в спортзал», — сказал Абдусаламов.
Полученные компенсации также могут помочь семье остаться в США, так как первоклассная медицинская помощь и безопасность первостепенны для них. Из-за инвалидности Абдусаламов больше не может иметь рабочую визу, и семья оставалась в США по временным визам, продлевавшимся на основании его потребностей в лечении и незаконченных судебных исков. Сейчас, когда иски закрыты, адвокаты семьи подали заявку на получение постоянной визы EB-5, которая дается инвесторам, вложившим средства организацию новых рабочих мест для граждан США и владельцев «гринкарт». Заявка была подана незадолго до того, как порог участия в программе был повышен с 500 до 900 тысяч долларов.
«Я очень благодарна тому, что у меня есть он, не тот самый он, но он может прикоснутся, может обнять и может быть отцом моим трем девочкам, — сказала Баканай. — Я отдала всю свою силу, любовь и энергию, и сейчас он говорит: «Ты даешь мне энергию». Слышать, как он ценит это, как он любит меня, заботится обо мне, говорит, что «я — его жизнь», — это очень важно для меня и было бы очень важно для любого человека. Это делает меня очень сильной, дает мне больше сил, больше энергии. Каждое утро я говорю: «Спасибо Господу, я все еще могу делать это».
Подводя итог шести годам своей жизни после той страшной травмы, Абдусаламов посмотрел сначала на жену, потом на дочерей, и затем, когда его взгляд остановился на журналисте, он сказал: «Мне очень повезло».
Источник
Магомед Абдусаламов
Биография
Магомед Абдусаламов — российский боксер-тяжеловес, ставший инвалидом из-за ошибки врачей. Единственное поражение положило конец его спортивной биографии и чуть не лишило жизни.
Детство и юность
Магомед Магомедгаджиевич Абдусаламов родился в Махачкале 25 марта 1981 года. Даргинец по национальности.
В молодости занимался кикбоксингом и тайским боксом. В 22 года получил травму колена, на время выбыл из спорта. Однажды случайно зашел в боксерский зал и решил немного позаниматься. Через месяц знакомый тренер предложил ему тренироваться профессионально.
Абдусаламов участвовал в чемпионате МВД России по боксу, но вскоре был дисквалифицирован за драку. Магомед тогда не владел техникой, не думал о защите и делал ставку на силу удара.
В 2005 году стал чемпионом России. В 2006-м повторил успех и пытался попасть на Олимпиаду, но его не взяли из-за недостатка опыта. Сам боксер считал, что ему нужен был не опыт, а деньги и связи.
Профессиональную карьеру Магомед начал в 2008 году, установив своеобразный рекорд: выиграл 8 поединков нокаутом в первом раунде. Его дебютный бой состоялся на Красной площади и транслировался по НТВ в прямом эфире. Сделав имя в России, боксер заинтересовал промоутеров в Америке.
В ноябре 2013 года Абдусаламов вышел биться за пояс чемпиона США против кубинца Майка Переса. Гонорар составлял $40 тыс. На тот момент статистика спортсмена выглядела впечатляюще: 18 побед и ни одного поражения. Но оно случилось. Вдобавок, тот бой стал для Магомеда последним.
В первом же раунде он получил перелом левой скулы, но продержался до конца. Через несколько часов был госпитализирован в медицинский центр с диагнозом кровоизлияние в мозг. Чтобы избежать смертельного исхода, боксера пришлось ввести в искусственную кому.
Через несколько дней у Абдусаламова случился инсульт. Медики провели трепанацию, удалили из мозга сгусток крови и часть черепа, чтобы снизить давление. Лечение длилось 10 месяцев. Правую часть тела парализовало.
Магомед Абдусаламов и Майк ПересСпортсмен оказался прикован к инвалидному креслу. Семья Абдусаламова обвинила американских медиков в халатности, ведь сразу после боя Магомед жаловался на сильные головные боли, но ему отказали в госпитализации. Суды тянулись несколько лет, и в сентябре 2017 года власти штата Нью-Йорк согласились выплатить пострадавшему $22 млн. Половина этих денег ушла на оплату адвокатов, лечение и реабилитацию.
Бывший промоутер боксера Юрий Федоров заявил, что еще до боя с Пересом у Абдусаламова обнаружили сердечную аритмию. Но он отказался пройти серьезное обследование, которое помогло бы избежать трагедии. Во время пробежек в парке у него случались обмороки. Американская сторона не имела права выпускать Магомеда на ринг. Было бы лучше вообще отстранить его от спорта.
Личная жизнь
До трагедии мужчина был очень счастлив в личной жизни. Его жену зовут Баканай, растут три дочери.
Познакомились по-дагестански, через родителей. Оба были помолвлены с другими, но из-за разногласий между семьями свадьбы не состоялись. Отцы устроили молодым людям встречу, Магомед показался девушке симпатичным. Баканай училась на экономиста, но будущий муж сказал, что работать женщина не должна. И она бросила университет.
В первые годы брака Абдусаламов даже не разрешал жене ходить одной за хлебом, настолько был ревнив. Если к нему приходили друзья-холостяки, Баканай запрещалось выходить из кухни, чтобы никто на нее не смотрел.
На пике формы боксер весил 120 кг при росте 190 см. Он не соблюдал никаких диет, ел что хотел. Не курил и не употреблял алкоголь.
В 2011 году Баканай с детьми переехала к мужу в Лос-Анджелес, а затем в Майами. Супруга жалела Магомеда, которому приходилось тяжело тренироваться по три часа в день, боялась за его здоровье. Как оказалось, не зря.
В больнице она каждый день боролась за жизнь любимого, делала с ним зарядку и массаж. Вскоре Магомед частично восстановил моторику и речь, встал на ноги, хотя и не без посторонней помощи. Американские врачи были удивлены, ведь по их данным такого быть не могло.
Источник
«Деньги не вернут мне прежнего мужа». Семья Абдусаламовых получила $22 млн компенсации в суде США
Семья российского боксера Магомеда Абдусаламова выиграла суд в США и получит очень большую денежную компенсацию. Корреспондент «Матч ТВ» Вадим Тихомиров поговорил с Баканай Абдусаламовой, чтобы узнать, какими были для нее три года борьбы за справедливость и здоровье своего мужа.
2 ноября 2013 года в Нью-Йорке россиянин Магомед Абдусаламов впервые в карьере проиграл боксерский поединок: он уступил кубинцу Майку Пересу единогласным решением судей. После боя Абдусаламов почувствовал себя плохо, стал терять сознание и был доставлен в госпиталь на такси. Врачи определили кровоизлияние в мозг и ввели боксера в состояние искусственной комы. В декабре Абдусаламова вывели из комы – и для его семьи запустились два выматывающих процесса. Первый – реабилитационный, связанный с тем, что после комы боксер не мог двигаться и разговаривать. Второй – судебный, так как, по мнению близких Магомеда, он не получил своевременной медицинской помощи.
В ночь на 9 сентября 2017 года издание ESPN написало, что суд обязал штат Нью-Йорк заплатить семье боксера 22 миллиона долларов в качестве компенсации за полученные Магомедом Абдусаламовым травмы. В числе прочего указывалось, что это самая большая компенсация в истории США за телесные повреждения.
– Все это действительно правда, но суд еще не закончен, мы продолжаем дело, будут еще разбирательства, – сказала Баканай Абдусаламова, жена Магомеда, в интервью «Матч ТВ» через несколько часов после появления новости.
– Но штат Нью-Йорк должен выплатить вашей семье 22 миллиона долларов, и это уже точно?
– Для вас деньги были вопросом принципа, желанием доказать, что кто-то виновен в том, что случилось с вашим мужем?
– Мне сложно сейчас сказать. Понимаете, когда суд начинался, я думала, что к последним судебным заседаниями Маго придет в себя. Думала, его состояние – это на полгода, может быть, на год. Но сейчас, когда понимаешь, что Маго еще не восстановился и для этого нужны большие деньги, и видишь, что ты одна, и все самое необходимое для твоей семьи нужно как-то оплачивать, понимаешь, что нуждаешься и в деньгах тоже.
– Я прекрасно понимаю, что вы не выиграли эти деньги в лотерею, но все-таки это огромное состояние, которое неожиданно стало вашим – как вы им распорядитесь?
– Мы должны оплатить работу адвокатов, у нас есть долги – около двух миллионов долларов. Плюс из той суммы, которую нам выплатят, десять миллионов будут выглядеть как вложение, которое нас будет обеспечивать ежемесячным доходом, которого должно хватать на содержание семьи и реабилитацию Магомеда. Я надеюсь, что эти деньги помогут создать лучшие условия для восстановления, мы сможем посмотреть, где и какие есть реабилитационные центры, нам проще будет передвигаться.
Как я и говорила, мы получили деньги, но какими бы они ни были, я не могу за них просто взять и вернуть того Маго, который был раньше.
– Что такое долг в два миллиона долларов?
– Это расходы, которые мы понесли по ходу реабилитации. Все процедуры здесь очень дорогие. Просто для примера – 15-минутный сеанс иглоукалывания стоит 150 долларов. Таких сеансов нужно несколько в неделю, и мы делаем их на протяжении трех лет. Специальная кровать для людей, которые не могут передвигаться самостоятельно, стоит около восьми тысяч долларов. Нам нужно платить, чтобы мы могли ездить тренироваться.
– Я так называю физиотерапию, уже привыкла к этому слову, когда говорю про Магомеда. Обычно у нас есть часовые тренировки и помимо них мы занимаемся либо в бассейне, либо к нам приходят и делают иглоукалывание. Дома есть специальный зал, куда мы можем пойти на процедуры.
– У всех боксеров перед боем есть страховка.
– Да, страховое покрытие – десять тысяч долларов… Этого хватит на несколько минут реанимации в клинике в США. Магомед провел в коме два месяца. Я утрирую, конечно, но, когда человек получает такие повреждения, страховка не покрывает даже малую часть. Например, лечение в реабилитационном центре нам помог оплатить Андрей Рябинский (российский бизнесмен, глава компании «Мир бокса», – «Матч ТВ»). Лечение там стоит несколько десятков тысяч долларов в месяц. Но у нас было много процедур потом, по сути, это было лечением в долг – в больнице соглашались, хотя я понимала, что мне сложно будет вернуть этот долг. У меня ничего нет.
Во время реабилитации Магомед попадал в больницу несколько раз. Один раз все было очень серьезно, у него началась сильнейшая инфекция, мы просто не афишировали это. У нас начался остеомиелит (гнойно-некротический процесс в кости, – «Матч ТВ»), сепсис, и состояние Магомеда было очень тяжелым. Мне в какой-то момент казалось, что врачи в принципе решили, что он не справится и думали, что так и должно быть. Я начала кричать, чтобы они что-то делали. Магомед провел несколько недель в больнице. Сейчас мы живем дальше, и у нас все не скажу чтобы шикарно, но нормально.
– В Гринвиче в Нью-Йорке, в доме, который нам предоставил друг семьи Аминулла Сулейманов, он вместе с Андреем Рябинским помог нам больше всего, и я им очень благодарна за это, потому что это была та помощь, без которой сейчас все было бы по-другому. Но очевидно, мы же не можем жить всю жизнь в чужом доме, мы хотели бы купить свой собственный.
– Вы хоть раз виделись с Майком Пересом (соперник Магомеда Абдусаламова)?
– Для вас было бы важно, чтобы он лично извинился перед вами?
– Он боксировал на ринге точно так же, как и мой муж. У Магомеда до этого тоже все победы были нокаутами, то есть он тоже сильно бил людей. То, что с ним случилось, – не вина его соперника.
– Я не могу давать оценки. Мы считаем, что Магомед не получил своевременную медицинскую помощь – вот все, что я могу сказать.
– Магомед понимает, что вы выиграли суд?
– Мне сложно вам ответить. Я ему это, конечно, рассказываю, но думаю, что он не понимает до конца. Он сейчас другой человек, он не может сидеть и рассуждать, что мы будем делать, когда выиграли суд. Я могу. Я думаю о том, какие это позволит создать условия для него, чтобы он мог жить и тренироваться, какие условия я могу создать для жизни наших с Магомедом детей.
Мне хотелось бы оборудовать дома комнату для тренировок, купить туда все необходимые реабилитационные аппараты, чтобы мы могли проходить процедуры вне реабилитационного центра, чтобы мы могли заниматься перед сном. Я бы хотела купить ему специальную кровать, присмотрела еще несколько вещей для него, и, надеюсь, сейчас это получится.
– К сожалению, есть истории, когда человек и врачи доходят до максимума в возможностях реабилитации, и после этого уже сложно что-то улучшить.
– Нам вообще врачи сначала говорили, что он не выживет, потом, что не сможет думать, потом, что не сможет говорить. Сейчас они говорят, что видят чудо, потому что изначально они смотрели на снимки его мозга и произносили слово «растение», а сейчас смотрят и говорят «фантастика».
У него работает левая сторона тела, он открывает глаза, он пытается говорить. Пока врачи ничего не обещают, мы просто надеемся, что будут еще какие-то результаты.
– Вы не думали попробовать лечиться где-то не в США: в Израиле, Швейцарии, Германии?
– Хорошо там, где нас нет. Конечно, говорят, что есть другие хорошие клиники, но в Америке очень хорошая медицина. Возможно, в другой стране он бы не выжил с такими травмами. А переезжать с детьми и Магомедом в другое место, тем более, когда я не знаю, как он перенесет полет, не готова.
– Вам много дают советов, как надо лечиться?
– В инстаграме постоянно пишут: «Попробуйте это. сделайте вот так. эти лекарства помогают». Я ничего из этого не пробую, потому что без разрешения врача я не могу ничего давать, и у него сейчас очень много препаратов, которые нужно знать, как совмещать между собой, и какие-то новые лекарства могут просто оказаться несовместимыми. Кто-то говорит, что надо использовать традиционный для ислама метод – Хиджаму (лечение кровопусканием – «Матч ТВ»), я с уважением отношусь к традициям, но представляете, если врачи в США увидят, что я сама на теле своего мужа делаю какие-то надрезы. Думаю, меня саму могут тогда отправить в суд.
– Если вам случается сегодня увидеть боксерский поединок, как вы реагируете?
– Я не могу сама специально сесть и включить бокс, но если где-то увижу, я не буду отворачиваться, я же понимаю, что мой муж жил этим, а травму можно было и в обычной жизни получить. Вот, когда вы мне написали, в WhatsApp, вы ведь думали, что это не мой номер, потому что у меня на фотографии в профиле взрослый мужчина.
– Да, и очень серьезный.
– Это просто фотография брата, он погиб в автомобильной катастрофе два года назад. Это огромное горе, но это же не значит, что мы теперь должны не садиться за руль. Так же и с боксом.
Источник