Правда ли, что наркоз вреден для организма?
В хирургическом отделении ЛКК «Сенситив» в Ейске имеются все необходимые условия для проведения плановых операций в области гинекологии, эндокринологии, оториноларингологии, урология и др. Одним из важнейших условий успешного проведения любой операции является качественный наркоз – от этого так же зависит и срок послеоперационной реабилитации, особенно в раннем периоде. В медицинском центре «Сенситив» используются только такие методы обезболивания, которые максимально безвредны, причем, даже для младенцев.
Довольно часто пациенты руководствуются ложными представлениями о наркозе, почерпнутыми в интернете, и из-за этого боятся идти на операцию. Поэтому следует разобраться, что является правдой, а что – вымыслом в отношении наркоза.
Что такое наркоз?
Наркоз – это метод, при помощи которого вызывается состояние торможения центральной нервной системы до такой степени, чтобы достигнуть обезболивания. Такое торможение достигается за счет анестетиков – медикаментозных препаратов.
Действие наркоза основывается на свойствах нервной системы. Болевые рецепторы содержаться в каждом миллиметре человеческого тела. Любое, даже небольшое раздражение, передается от рецепторов к нервам и далее – в спинной мозг. Оттуда информация поступает в головной мозг, где происходит обработка информации и выдается сигнал, что это больно. Только после этого человек реально начинает испытывать боль. Весь процесс передачи сигнала занимает доли секунды. Анестетик прерывает на время эту цепочку, блокируя передачу импульса боли.
Виды анестезии
Наркоз и анестезия – это не одно и то же. Само понятие наркоза относится к процессу отключения сознания пациента, а понятие анестезии относится к обезболиванию при помощи анестетиков. Передача импульса осуществляется через несколько участков, на каждом из этих участков можно прервать этот импульс, и в зависимости от этого разделяется анестезия на несколько видов:
- Поверхностный: осуществляется за счет местных анестетиков, которые вызывают блокировку болевых рецепторов. Этот вид анестетиков подавляет импульс в самом начале.
- Местный: производится блокировка нерва, который служит передатчиком импульса. Этот вид анестетика вводится локально, в месте проведения операции, и поэтому болевой сигнал прерывается на начальном отделе нерва.
- Проводниковый: происходит блокировка нерва в любой зоне тела, нет необходимости делать это именно в районе операции. Например, если операция делается на руке, то анестетик будет введен под ключицу.
- Эпидуральный: блокировка болевого сигнала осуществляется в месте, где нерв соединяется со спинным мозгом. Препарат вводится в участок, который расположен между позвоночным каналом и оболочкой спинного мозга.
- Общий: в этом случае осуществляется полное угнетение функционирования головного мозга. В этом случае вся цепочка импульса сохраняется, только головной мозг не дает на выходе команду о боли, в связи с чем пациент не чувствует ее.
Какой наркоз самый безопасный?
Поверхностная и местная анестезия относятся к категории самых безопасных методов обезболивания. И самое большое количество рисков связано с общим наркозом. Существует несколько ложных представлений о наркозе, и один из них связан с пробуждением во время операции. Говорят, что человек будет испытывать сильнейшую боль, но при этом не сможет даже пошевелится, сказать об этом.
На самом деле врач-анестезиолог всегда рассчитывает индивидуальную дозу препарата в зависимости от веса, возраста и индивидуальных особенностей пациента. Самочувствие пациента контролируется специальными аппаратами, приборами, которые регистрируют все важнейшие физические показатели. Проводится контроль пульса, уровень давления, уровень насыщения кислородом. Если пациент почувствует боль, это моментально отразиться на показателях, будет очевидно для анестезиолога, и он сразу же примет меры.
Источник
Наркоз: мифы, риски, возможности
Врач-анестезиолог-реаниматолог: методики, тенденции и достижения современной анестезии
Анестезиологи уже давно не говорят пациенту: «наркоза вы не перенесёте». Среди современных методов анестезии оптимальный вариант можно подобрать для каждого пациента, максимально снизив риски осложнений. О том, как это происходит, порталу Sibmeda рассказал Всеволод Лучанский, врач-анестезиолог-реаниматолог, зав. отделением анестезиологии и реанимации ФГБУ «Федеральный центр нейрохирургии».
К общей анестезии многие относятся предвзято: одни слишком боятся общего наркоза и уверены в его смертельной опасности для организма, другие, наоборот, готовы «засыпать» даже во время не самых сложных медицинских манипуляций. Действительность такова, что большинство людей хотя бы раз в жизни проходят через общую анестезию – а потому, пациентам важно знать, что она из себя на сегодняшний день представляет. Глубокий сон больного во время операции очень важен, но основной задачей анестезиолога является поддержание нормальных показателей жизнедеятельности организма – дыхания, сердцебиения, артериального давления и многого другого. Многие опытные специалисты сравнивают работу анестезиолога с работой пилота гражданской авиации, которому пассажиры доверили свои жизни на время перелёта.
– Насколько оправданы опасения пациента не перенести наркоз?
– Вопрос: «перенесу ли я наркоз?» опоздал лет на 50 как минимум. Сегодня нет такого наркоза, который можно «не перенести». У нас есть методики для работы со всеми, даже с тяжёлыми пациентами со сложными сопутствующими патологиями. Основной вопрос, который приходится решать при обсуждении тяжёлых случаев – перенесёт ли пациент хирургическое вмешательство.
Сегодня сильно изменилась тактика ведения анестезии – появились современные обезболивающие средства, есть дополнительные методики местного обезболивания – эпидуральная, спинальная анестезии. Есть инъекционные средства, которые отключают сознание, не влияя на всё остальное. Есть комплекс мер поддержки и протезирования тех функций, которые страдают больше всего при наличии сопутствующих патологий. Есть специальные методики, применяемые в особых случаях, как, например, анестезия ксеноном для больных с тяжелой сопутствующей кардиальной патологией. О таком случае удаления опухоли мозга под ксеноновой анестезией у молодого пациента с сопутствующим тяжелым пороком сердца докладывал профессор А.Ю. Лубнин из института нейрохирургии им. Н.Н. Бурденко – операция прошла удачно, пациент проснулся немедленно после её завершения.
Сегодня используется очень широкий спектр методик, поэтому мы давно уже не говорим родственникам пациента: «наркоза он не перенесёт».
– Есть мнение, что наркоз сокращает жизнь. Это так?
– Мнение о том, что наркоз сокращает жизнь – тоже миф. Его возникновение относится к самому началу анестезиологии, к тем временам, когда наркоз проводился препаратами типа эфира и хлороформа. Средства, которые используются сейчас, не ведут к негативным последствиям. Современный мониторинг состояния пациента позволяет быстро и точно управлять состоянием пациента, ориентируясь на изменения жизненно важных показателей в режиме реального времени.
– Сейчас в хирургии наблюдается тенденция к использованию «щадящих» методик, малоинвазивных вмешательств. А какие есть «тренды» в анестезии?
– Малоинвазивная хирургия – общемировая практика. Операции проводятся через небольшие разрезы, проколы, и анестезиологические пособия отвечают этим тенденциям. Для таких операций часто используется «лёгкий» поверхностный гипноз.
Однако, в нейрохирургии без инвазивных, многочасовых операций не обойтись. Нейрохирурги не могут удалить опухоль мозга малоинвазивным методом, поэтому здесь мы вынуждены использовать глубокий сон, сильное обезболивание, агрессивные методы управления гемодинамикой, расслабление мускулатуры и ИВЛ. Разнообразие средств и методов позволяет в каждом отдельном случае выбрать оптимальный для пациента вариант.
Достижением может считаться то, что проведение подобных операций занимает сегодня не так много времени, как раньше. Аппараты, с которыми работает хирург, имеют точнейшую систему навигации, позволяющей до миллиметра определить размер и расположение опухоли. Это также влияет на «щадящие» характеристики анестезии.
– Полагаю, и выходить из наркоза благодаря современным препаратам тоже стало легче.
– Конечно, они делают переносимость процедуры более комфортной. Хотя, скажу честно, меня как анестезиолога не слишком волнует – легко проснётся человек или нелегко. Для меня важно, чтобы организм оставался стабилен во время операции, не было изменений гемодинамики, не было болевой импульсации, не было негативных последствий. Качество выхода из наркоза – не самая главная задача.
– Всегда ли легко удерживать организм в стабильном состоянии и какие сложные случаи встречаются в вашей практике?
– Сложных случаев, на самом деле, много. Они начинаются с такой проблемы как освоение трудных дыхательных путей, когда пациенту невозможно провести интубацию трахеи и искусственную вентиляцию лёгких. Непредвиденные сложности с обеспечением проходимости дыхательных путей могут возникнуть у любого пациента.
Проблема освоения трудных дыхательных путей одна из главнейших в анестезиологии: ей посвящено много исследований и научных разработок. В помощь анестезиологам создано высокотехнологичное оборудование, позволяющее контролировать все процессы. В центрах, которые им оснащены, риски трагических последствий минимизированы.
Вторая проблема, которая может стать причиной тяжёлых осложнений – это большая операционная кровопотеря. Когда хирурги не могут быстро остановить кровотечение, анестезиологи помогают восполнить потерю крови, контролировать факторы свёртываемости и т.д. Это сложные технологии, требующие современных методик диагностики и коррекции.
Третья проблема – тяжёлые длительные операции с большой травматизацией и неясным неврологическим прогнозом. Большая хирургия, которой требуется большая анестезиология.
– Полагаю, и возраст пациента может стать критическим фактором?
– Скорее, не возраст пациента, а сопутствующие заболевания могут вызвать сложности. У пациентов пожилого возраста чаще встречается ишемическая болезнь сердца, гипертоническая болезнь, сахарный диабет, распространенный атеросклероз сосудов. Это требует особых подходов в проведении анестезии и послеоперационной терапии. Так, к примеру, при лечении заболеваний сердца и сосудов пациентам сейчас часто устанавливаются стенты. После этого от трёх месяцев до года необходимо принимать дезагреганты – препараты, которые снижают свёртываемость крови. Но, естественно, это вызывает сложности при возникновении необходимости в нейрохирургической операции в этот период, поэтому анестезиологу и хирургу надо выбрать правильную тактику.
Когда говорят об индивидуальном подходе к каждому больному, именно это имеется в виду – принятие во внимание всех особенностей состояния пациента, возрастных, анатомических, характерологических, сопутствующих и фоновых заболеваний. В сложных случаях собирается консилиум с участием многих специалистов, чтобы решить, как вести пациента с учетом исходного статуса, операционного риска и возможных исходов.
– Всем известно о фатальной опасности анафилактического шока, который может быть спровоцирован наркозом. Можно ли прогнозировать его развитие?
– Как бы мы ни старались снизить количество используемых препаратов во время анестезии, оно остается достаточно большим. Предугадать анафилактический шок нельзя, потому, что он может развиться в ответ на первое введение любого препарата. Быстрая реакция персонала и современное аппаратное и медикаментозное обеспечение играют решающую роль в этой ситуации. В моей практике пару раз были остановки сердца в результате индивидуальной непереносимости препаратов, и в обоих случаях мы смогли справиться с грозным осложнением без ущерба для пациента.
– Как современные технологии помогают анестезиологам и соответствуют ли они мировым стандартам в российских хирургических центрах?
– Наш центр полностью укомплектован всем необходимым. Думаю, что мы вполне соответствуем международному уровню оснащения, видел сам, что в зарубежных операционных стоят точно такие же мониторные системы, наркозные аппараты. Однако лидером в разработке и внедрении решений в здравоохранении по-прежнему остаются развитые западные страны. Как только инновации выходят на рынок, мы с небольшой задержкой внедряем их у себя. Поэтому отставание, на самом деле, минимально. Другое дело, что доступность современной высокотехнологичной помощи еще далека от идеала, потребности общества в таких высокотехнологичных больницах, как наша, очень велики.
– Существуют ли точные «протоколы» проведения наркоза или его тактику выстраивает в каждом конкретном случае анестезиолог?
– Существуют рекомендации ведущих клиник по методикам проведения анестезий у разных категорий пациентов с различной патологией. Их нюансы обсуждаются на конференциях, описываются в статьях и диссертациях, поэтому основные черты различных видов обезболивания хорошо известны. Мы в своей работе ориентируемся на протоколы ведения анестезиологических пособий у нейрохирургических пациентов, разработанные в институте им. Бурденко. Однако, несмотря на это, наркоз – это всегда индивидуальная работа анестезиолога с конкретным пациентом, он рассчитывается не просто «по массе тела». Результат зависит от опыта, грамотности и навыков анестезиолога и его понимания того, что происходит с пациентом в каждый момент. Очень важен в нашей специальности уровень оснащенности операционной, наличие качественных мониторов, наркозных аппаратов, расходных материалов и еще множества всего того, что делает анестезию безопасной для больного.
Анестезиологи отвечают за сон, обезболивание, мышечную релаксацию, протезирование функций дыхания у пациента. На протяжении всего оперативного вмешательства они мониторируют состояние больного – оценивают функцию дыхания, глубину наркоза, глубину обезболивания, уровень релаксации и т.д. Если поддерживать все показатели в норме, следить за давлением, дыханием, отсутствием гипоксии – пациент выйдет из наркоза в нормальном состоянии.
Наркоз, как и любое введение лекарственных средств – это, безусловно, нагрузка на организм, хоть она и не идёт ни в какое сравнение с хирургическим стрессом. Современные подходы к анестезии призывают оптимизировать это воздействие и воздерживаться от введения любых препаратов без строгих показаний. Например, анестезиологи часто вводят димедрол перед операцией, потому что считается, что он успокаивает и предотвращает аллергические реакции. В реальности, его основной эффект – тяжелая голова после пробуждения. Мы не вводим этот препарат и не чувствуем никакой разницы.
Моя позиция – минимизировать фармакологическую агрессию. Я радуюсь каждый раз, когда могу убрать из схемы анестезии один или другой препарат, снизив воздействие на организм. Чем меньше препаратов, тем лучше, на самом деле, ведь у каждого из них есть свой спектр побочных действий, да и взаимодействие их друг с другом может иметь непредсказуемые последствия.
– Сейчас многие процедуры предлагают выполнять под наркозом. Это распространено сегодня при лечении зубов, например. Как на ваш взгляд – это оправданно?
– Абсолютно неоправданно. Дело в том, что у общей анестезии всегда есть и будут осложнения.
Когда мы беседуем с пациентом, принимая решение об анестезиологическом пособии, мы оцениваем ситуацию в категориях риска. Есть риск хирургического вмешательства, есть риск анестезии и риск, например, того, что ишемическая болезнь сердца приведёт больного к инфаркту во время операции – и все эти риски мы должны сбалансировать.
Если соотношение не в пользу риска, и есть возможность обойтись местной анестезией – следует так и сделать. Конечно, трагических ситуаций не так много – но они всё равно периодически бывают и обсуждаются в профессиональной среде. Когда человек пришёл на небольшую операцию – и получил смерть мозга, например.
У нас в клинике в распоряжении анестезиологов – новейшие аппараты и инструментарий. Кроме того, у нас работает сразу семь операционных залов и целая команда анестезиологов-реаниматологов. Если мы сталкиваемся с критической ситуацией, у нас есть максимум возможностей выйти из неё без последствий. Возможно ли организовать такую мощную службу в небольшой стоматологической клинике? Сомневаюсь.
У анестезиологов есть такая поговорка: интубируй раз, интубируй два, интубируй три. Не получилось? Зови коллегу. В Центре нейрохирургии, в семи операционных, оснащённых «по последнему слову», работает опытная команда анестезиологов-реаниматологов. В любой момент к решению возникших проблем могут подключиться несколько специалистов и совместно эти проблемы решить.
– Говорят, что чуть ли не половина успеха операции зависит от анестезиолога. Как вы считаете?
– Сложно сказать. Вот, например, у хирурга есть цель – удалить опухоль мозга. Если хирург не может этого сделать – анестезиолог ему не поможет. Цель, в любом случае, достигается хирургом и зависит только от него. От анестезиолога зависит нормальное самочувствие больного и жизнедеятельность организма во время операции. В итоге, конечно, эти разные вещи складываются в одно общее достижение.
Какое сравнение привести? Хирург, как капитан, ведёт судно к цели. А анестезиолог делает так, чтоб оно не затонуло.
Источник