Вред здоровью от радаров

Стоит ли бояться излучения радара? Евгений Богаченко 4 16657

Вопрос об определении границ зоны, опасной в отношении излучения антенн судовых радиотехнических средств является исключительно актуальным. Во многих судоходных компаниях внутренние руководящие документы требуют нанесения этих границ на палубе под мачтой (причём не только для локатора, но и для станции спутниковой связи “Inmarsat-F”).

Кроме того, периодически приходится организовывать работу судовых специалистов на значительном расстоянии от источника излучения, но в пределах покрытия его диаграммы направленности. В такой ситуации почти неизбежно возникает конфликт между теми, кто несёт навигационную вахту и теми, кто выполняет упомянутые работы. На борту всегда отсутствуют средства объективного контроля за уровнем электромагнитного излучения, поэтому в такой ситуации спор обычно решается (не всегда обоснованно) в пользу полного отключения всех передающих устройств, и, как следствие, технического «ослепления» навигационной вахты.

На сегодняшний день во всех цивилизованных странах требования к безопасной для здоровья организации рабочего места определяются национальными гигиеническими нормами. В России, например, таковыми (относительно допустимых уровней электромагнитных полей) являются «Санитарно-эпидемиологические правила и нормативы СанПиН 2.2.4.1191-03» «Электромагнитные поля в производственных условиях» (утв. Главным государственным санитарным врачом РФ 30 января 2003 г). Оба типа судовых локаторов (диапазона «S» с рабочей частотой 2900. 3100 МГц и диапазона «X» с частотой 9320. 9500 МГц) отнесены этим документом к одному классу источников излучения (диапазон радиочастот 300.0 МГц – 300.0 ГГц) и между ними для целей определения безопасных условий работы различий нет. Правилами оговорено два важнейших параметра, подлежащих контролю: плотность потока энергии электромагнитного поля (ППЭ = [мкВт/см2]) и энергетическая экспозиция (ЭЭ = [(мкВт/см2)*ч]). Связь между ними установлена формулой:

ЭЭ = ППЭ * Т, где Т [ч] – время нахождения под воздействием поля

Максимально допустимая величина ППЭ – 1000 мкВт/см2. При таком значении параметра запрещены любые работы в зоне излучения. Если ППЭ ниже указанной, то подвергаться воздействию такого поля можно только некоторое время, в течение которого величина энергетической экспозиции не превысит максимально допустимой (200 (мкВт/см2)*ч за смену). Пример: если специалист находится в электромагнитном поле с ППЭ = 500 мкВт/см2, то работать он может в течение: Т = ЭЭ/ППЭ = 200/500 = 0.4 (ч) = 24 (мин)

Измерить ППЭ можно с помощью специального прибора: измерителя плотности потока энергии (см. рисунок ниже)

Измеритель плотности потока энергии П3-41

На вопрос, влияет ли установленная шкала дальности на величину опасной зоны вблизи антенны, может ответить только руководство пользователя к конкретному образцу РЛС. Если изучаемая мощность изменяется с установкой большего предела измерения, тогда ответ утвердительный.

Поскольку, как отмечалось выше, на борту невозможно выполнить измерения по описанной методике, то наиболее простым решением будет принять меры предосторожности, рекомендованные производителем РЛС в руководстве по установке. Например, для локатора “JRC” модели «JMA 9832» с антенной «NKE-1079/1075» запрещено приближаться к излучающей поверхности ближе 1.1 метра.

Подводя итог, отмечу, что, в конечном счёте, приоритет при принятии решения об отключении оборудования или выполнении работ под излучением должен отдаваться безопасности судна и благополучию людей, находящихся на нём. Если у штурмана возникают малейшие сомнения по этому поводу, следует воздержаться от выполнения любых действий в зоне, попадающей под покрытие антеннами радиотехнических средств. Всегда существует возможность спланировать такие операции заранее и выполнить их в более спокойной обстановке с полным отключением всех источников излучения.

Источник

РАДАРНАЯ ТРАВМА (длинннннннннопост) #1

Если вы думаете, что это такая травма, когда крутящийся радар своей излучающей решёткой по башке задел, то сильно ошибаетесь. Радарная травма — это травма радарным излучением. Если излучение слабенькое, то травмы нет, а есть хроническая радарная болезнь. Ну там сна и аппетита нет, весь на нервах, голова болит и вес теряется. Тоже, конечно, не подарок, но жить можно. А вот после хорошей радарной травмы оказалось жить нельзя. Радарное излучение считается крайне мягким — это не проникающая радиация в общепринятом смысле, а «малоэнергетическое» СВЧ — электромагнитное поле сверхвысокой частоты. Как в обычной микроволновой печи. Чего такого бояться? Вот и не боялись.

Наиболее мощное поле СВЧ дают радары противоракетной обороны. Их излучающая антенна так устроена, что генерирует излучение подобное невидимому лучу гигантского прожектора. Оно и понятно — мощности на бесполезное «освещение» пустого пространства меньше теряется. Вначале дежурный радар, тот что весь сектор наблюдения контролирует, засекает нечто чужое, а затем уже это нечто «подсвечивается» узконаправленным пучком СВЧ. По отражению этого пучка и идёт ракета-перехватчик. В Советском Союзе такое дело было отработано до уровня балета Большого Театра — каждый знал свою партию до мельчайших движений. В 1972 году Никсон с Брежневым договор о противоракетной обороне подписали, тот что Буш через 30 лет отменил. Так вот, советская противоракетная оборона Москвы существовала с 1973 года, правда с ядерными ракетами-перехватчиками, а Америка до 2000-го ничего толком создать так и не смогла. Для офицера ПВО Ленинградского и Московского округов служба медом не казалась, хоть до обеих столиц, северной и официальной, было рукой подать. Радары всегда стояли на боевом дежурстве, и офицер чувствовал себя, как на войне, никакой расслабухи. Это уже при Мишке Горбачеве бардак пошёл. В начале того бардака и случилась эта история.

Между тогдашними Калининым и Ленинградом стояла секретная часть ПВО (противовоздушной обороны). Как и везде на рубежах обороны Москвы, в той части начались снятия, служебные несоответствия и выговоры. А лишь потому, что месяц назад на Красную Площадь приземлился на своем маленьком самолётике немецкий пилот-любитель по фамилии Руст. Такое издевательство над горбачевской «новой политикой и мЫшлением» привело войска ПВО в страшную опалу. Новый министр обороны Язов — тогда расшифровывали его фамилию как «я заставлю обуться всех» — любивший начищенные сапоги и парады, отменил вывод радаров на ТО (техобслуживание) без видимых поломок. Вот и пришлось офицерам-технарям пускаться во все тяжкие, чтоб радар без снятия с дежурства в исправности поддерживать. Конечно с установками постоянного излучения такое не получалось, а вот с «пучками» запросто. Достаточно было позвонить сослуживцам-смежникам: «Ну как там у вас, чисто? Ну хорошо, тогда мы полезли». Полезли в зону излучения временно неизлучающего радара. Однако если вдруг. Короче, если радар не отключен, а лишь «спит», то пробудить его может любой подозрительный сигнал, поступивший с других станций слежения. Ситуация для техника в излучателе напоминала русскую рулетку — это когда один патрон в барабане револьвера и ствол к виску. Крутнем и бух — ура, пусто. Живите на здоровье до следующего раза.

Прапорщик Иванюк, капитан Лыков, рядовые Альмухамедов и Синягин проводили «текущее малое ТО без снятия установки с боевого дежурства». Капитан копался с электрикой, рядовые просто что-то мыли-чистили, а прапорщик контролировал, чтоб всё мылось-чистилось хорошо, ну и помогал капитану. Операторская находилась далеко от излучателя, да ещё под землей, поэтому для экономии времени и снижения риска технари добирались до «пучка» на машине. Соответственно пятым участником мероприятия был сержант Ляховецкий. В целях безопасности сержант подвозил группу прям под излучающую антенну, а затем отъезжал на сотню метров в безопасном направлении. Его задачей было неотрывно смотреть на дверь радарной и держать постоянно включенным двигатель своего 66-го «Газона» со спецкунгом.

Это был не совсем простой «Газон». Его кабина и кунг были отделаны экранирующими материалами, а на стёкла выставлялись щиты с мелкими дырочками. Электрическая часть двигателя тоже имела специальную защиту от перегорания под мощным полем. Перед носом у водителя на шнурке вместо обычных безделушек болталось нечто, напоминающее большую авторучку с лампочкой — индикатор СВЧ. Как только лампочка на индикаторе загоралась, водитель обязан был опустить щиты и мгновенно мчаться к дверям радарной, при этом непрерывно сигналя. Персонал прыгал в кунг, и машина неслась подальше от радара в направлении, противоположном позиции излучателя. Обычно малое ТО не занимало больше 15 минут и всегда заканчивалось мирно — техперсонал спокойно выходил из дверей установки, приветливо махая водиле рукой. Никаких щитов опускать не требовалось, а требовалось спокойно подъехать и забрать людей. Если же персонал махал красным флажком, то требовалось сделать тоже самое, но быстро, а вот уезжать надо было заэкранированным — значит на радар «звякнули», и он сейчас заработает. За месяц этого дурацкого нововведения, что случилось после посадки Руста, подобных ЧП не было ни разу. Всё ПВО страны ждало отмены осадного положения, надеясь, что гнев министра вот-вот кончится, и служба войдет в нормальное русло. А пока технари лазили в «спящий» радар, проклиная немца-авантюриста, глупый приказ и начало Перестройки, которая явно понеслась куда-то не туда.
Между радарщиками была негласная договоренность — как наблюдающий радар начинает выдавать что-либо подозрительное, то первым делом надо не боевую тревогу объявлять, а на «пучок» звонить, если там люди в зоне. Вот после тревоги радар уже неконтролируемый — он начинает слежение в автоматическом режиме. А так 20-30 секуднд достаточно, чтоб из зоны выйти. Успеют и радар навести и людей сберечь. Конечно подобная мера боеспосбности никак не содействовала, но давала какой-то выход из сложившейся дурацкой ситуации. В тот день «на секторе» сидел майор, от которого подляны ожидать никак не могли. Офицер был грамотный и порядочный, жизнь сослуживцев и подчиненных ставил куда выше мнения проверяющих.

А гады проверяющие свалились на голову абсолютно внезапно. И если бы это были простая пара полковников из дивизии, то можно было бы им всё объяснить или даже послать на худой конец, пусть и с риском для карьеры. Но полковников была куча, да с генералами, и называлась эта шайка комплексной проверкой Министерства Обороны. Это когда паркетные полководцы устраивают запуск холостой ракеты где-нибудь из-под льда Северного Ледовитого Океана и смотрят, как эту ракету сбивать будут. В реале, разве что только без подрыва ядерного припаса в ионосфере. И по своему желанию этот «реал» проверяющие могут несколько усложнить — приблизить к боевым условиям. Вот и усложнили — объявили майору, что он давно убит, потому как в его радар секторального наблюдения десять минут назад попала крылатая ракета противника. Дёргай рубильник, вырубай установку, связь уже отключена. Посмотрим на боевое взаимодействие «подсветки» с радарами других частей, мол нас не одна дивизия, а боевая готовность всего ПВО интересует. Майор хвать телефон — а там и гудка нет. Рад бы ребятам позвонить, а как? Собственный излучатель не работает, хотя контрольный экран «на прием» включенным остается, да ничего на том экране уже не видно.

И вдруг на экране появляется пятнышко цели. Это значит, что его «пораженный» сектор перекрыли соседи, вычислили цель, навели и врубили «подсветку». Только от её мощного пучка сигнал смог на его экранах появиться. А ещё это значит, что «подсветка» уже ведёт ракету-перехватчика, понятно, учебную, не ядерную. О том, какая это ракета, радарной автоматике и дела нет; если цель поймана, то станция работает сама по себе с единственным желанием примитивного робота на уничтожение. А там пускай хоть пожар, хоть потоп, хоть люди в зоне или убиение младенцев в операторской — железные мозги этим не интересуются, на кону тридцать вражьих мегатонн, летящих на Москву. Их надо сбить, а остальное мелочи.

Капитана Лыкова убило в момент — просто шарахнуло током в 27 киловольт. Никакой радарной травмы, смерть как на электрическом стуле. Как потом сказал дежурный оператор: «одни тапочки остались». Правда это он несколько загнул. Тапочки действительно остались, но на ногах скрюченного, обугленного и ужасно маленького тела. Прапор и солдаты за контакты не держались, поэтому им напряжение ничего плохого не сделало. Почувствовали они внезапный жар да страшную головную боль и выскочили из дверей радарной. Надо сказать, что никто из них непосредственно под прямым пучком не был, иначе результат был бы совсем иной. Они всего-навсего были рядом и СВЧ их задело сравнительно легко.

Через несколько мгновений все трое ослепли. Жар спал, хоть тело всё ещё сильно горело. Иванюк однако не растерялся и закричал: «Солдаты, ко мне! Держаться друг за друга!» Почти теряя сознание, солдаты на крик добрались до прапора и вцепились куда придётся. А ещё через момент все услышали спасительное бибиканье и звук мотора. Трое шатающихся технарей производили жалкое зрелище, и водила Ляховецкий понял, что за экраном ему не отсидеться. Наплевав на огонёк индикатора, он отктыл дверь и спрыгнул на землю. Кожу сразу защипало, голова заболела и стала наливаться свинцовой тяжестью, а ещё через миг возникло неприятное жжение. Изнутри. Особенно сильно «горели» кости — как будто кто-то из другого измерения о кости сигаретные окурки тушит.

Источник

Today

Weather Now

Authors

Article Actions

— Г-н Абузяров, прежде чем мы погрузимся в тонкости радиолокации, скажите прямо: вреден радар или нет?

— На эту проблему обычно высказывается две точки зрения: первая, что радар совершенно безвреден и рядом с ним могут играть дети. Вторая, что радар крайне вреден и уничтожит все живое в округе. Ни первое, ни второе не соответствует действительности. Радар — техническое средство, выполняющее определенную функцию. К примеру, в гражданской авиации радары используются для управления воздушным движением. Требования к безопасности полетов определяют требования к параметрам радаров. Эти требования едины во всей Европе и регламентируются документами международных организаций гражданской авиации. При выборе типа радаров и места их установки учитываются все факторы, в том числе и окружающая среда.

Радар — это прибор с электромагнитным излучением. Если вы спите с «мобильником» под подушкой, здоровья это вам не прибавит. Вопрос в другом: какова будет плотность потока излучения вокруг радара и на каком расстоянии. Обычно перед выбором места установки специалистами определяются зоны безопасности, причем с запасом.

Я, кстати, уже слышал, что радар дает даже гамма-излучение. Вот это уже совершеннейшая чушь. Радар излучает только электромагнитные СВЧ-волны.

— Так он все-таки вреден?

— Я бы сказал, что это спекулятивная постановка вопроса. Автомобили тоже вредны. Но есть такая вещь, как нормативы, по которым регулируются их выхлопы — содержание СО, окиси азота и т.д. То же самое с любыми передатчиками. Есть нормы, установленные законом: при каком излучении могут работать в определенной зоне люди, при каком они могут там жить. В наш век мы не можем отказаться ни от автомобилей, ни от использования радиоволн — телевидения, радио, мобильной связи и т.д. Так что постановку вопроса следует изменить: могут ли гражданские лица оказаться в той зоне, где мощность излучения выше, чем допустимая по санитарным нормам.

Прибор «карандашной» направленности

— Так могут ли местные жители оказаться в «антисанитарной» зоне? Ведь TPS-117 — радар дальнего действия. Значит, он излучает мощный импульс…

— Да, верно, он излучает достаточно мощные импульсы, чтобы обнаружить цель на расстоянии 450 км. Тех, кто имеет небольшое представление о современной радиолокации, это немного пугает. Однако TPS-117 — радар с узкой, «карандашной» диаграммой направленности. Это дает возможность значительно эффективней использовать мощность передатчика. Современные технологии позволяют увеличить дальность действия без значительного увеличения мощности передатчика.

Поясняю упрощенно: основной, «карандашный», лепесток диаграммы антенны радара TPS-117 последовательно сканирует воздушное пространство вокруг радара над горизонтом. И ни в коем случае не направлен на наземные объекты. Но ни одна антенна не идеальна. Поэтому существуют так называемые боковые лепестки — то есть «потерянная» мощность. Именно они и определяют поток СВЧ-излучения вокруг радара.

— То есть они и есть тот самый «вредный фактор»?

— Верно. Но чтобы узнать, насколько этот фактор сильный, нужно знать конструкцию конкретной антенны и алгоритм ее работы. У современных антенн уровень боковых лепестков незначительный.

— Так что почти весь импульс идет «в дело» и вредный фактор слаб?

— Уменьшение боковых лепестков — это одна из основных задач конструкторов антенн.

«Зеленые» Европы спят спокойно

— Ближайшие дома, «Кляви», если верить карте, расположены в 600 м от радара. До их жильцов долетит что-нибудь?

— Я думаю, что при выборе места установки радара было учтено расположение ближайших жилых домов. Существуют допустимые нормы СВЧ-излучения для профессионалов и для постоянно проживающих людей. Вы поймите: этот радар — последнее слово техники. Аналогичные радары установлены во многих странах — членах НАТО и, очевидно, соответствуют стандартам этой организации. И, следовательно, требованиям государств, где «зеленые» возмущаются по любому поводу. Я уверен, что разработчики приложили максимум усилий, чтобы он был по возможности безопасным.

— То есть поводов для паники, по-вашему, нет?

— Учитывая все вышесказанное, я думаю, данный радар не будет угрозой для экологии и людей. Ввод в строй радаров происходит после детальных измерений в районе установки. Могу лишь добавить, что вокруг наших радаров, установленных в аэропортах Латвии и ближайших к ним территориях, измерения показали: зон опасного излучения нет.

В конце беседы г-н Абузяров попросил заострить внимание вот на каком моменте: — Латвия как суверенное государство обязана контролировать свое воздушное пространство, что является общей практикой для цивилизованных независимых стран. А безопасность использования любого оборудования, в том числе и радара, определяется соответствующими организационно-техническими мероприятиями.

Вконце 2000 г. Минобороны Латвии решило закупить радар дальнего обнаружения TPS-117 производства Lockheed Martin. Стоимость локатора — 8 млн. Ls. Точно такой же радар, TPS-117, закупила Эстония. Кстати, латвийское военное ведомство не проводило конкурс, а доверилось выбору эстонских коллег. Планировалось, что монтаж радара будет закончен в 2003-м, и он сразу же будет включен в общую информационную сеть с эстонским. А чуть позже они будут подключены к системе локаторов стран НАТО. К 2008 г. Латвия планирует заиметь два радара среднего обнаружения ASP-7 (возможно, за них даже не придется платить).

В начале декабря 2001 г. в прессу просочились данные, где именно будет установлен первый радар. Этим «счастливым местом» оказалась Аудриньская волость Резекненского района. При радиусе действия в 450 км локатор с территории Резекне будет «залезать» на территорию России и Белоруссии. Местные жители мгновенно возмутились: мол, почему до последнего момента информация об установке держалась в секрете? Наверное, потому что радар вреден для экологии и здоровья? Резекненская дума направила письмо Министерству обороны с требованием разъяснить, что грозит жителям района, если у них под боком будет такой сомнительный объект. Параллельно инициативная группа противников локатора устроила сбор подписей. В первых числах января было собрано уже 20 000 голосов «против».

Министр обороны Гирт Валдис Кристовскис отреагировал весьма болезненно. И охарактеризовал протесты жителей Латгалии как «неумные». В ответ на это фракция Сейма ЗаПЧЕЛ призвала министра уйти в отставку. Повод — «недопустимые, провокаторские и безответственные заявления в адрес латгальцев». Министр призыв проигнорировал.

Сейчас Минобороны проводит информационную артподготовку на местности. В частности, в Резекне была организована выставка «Латвия на пути в НАТО». Жителям района пытаются доказать, что вреда от локатора не будет. А польза — очевидная: строительство дорог, линий связи и т.д.

Источник