forum.Lazarev.ru
Японский автор книги о питании (Исихара Юми)
Сообщение Valida » 12 мар 2013, 06:22
Сообщение ACNF » 12 мар 2013, 13:48
Сообщение sokoban » 06 июн 2013, 10:40
Книгу Исихара Юми «Восточный путь к здоровью» нашел независимо от ДК на rutracker.org
Что там можно только не найти. Весьма порадовало, что эту книгу издают при активном участии СНЛ.
Скачанная пиратская копия оказалась с купюрами — некоторых страниц не хватало, и не долго думая купил в магазине СНЛ нормальную копию.
Около месяца практикую завтрак из сока яблок и моркови. Обед и ужин — как обычно.
Почему занялся этим вопросом — до этого употреблял изрядное количество жареного — пирожки шли очень хорошо. Это продолжалось уже не один месяц. Даже не смотря на то, что домашние — стало ухудшаться самочувствие. Физическая нагрузка пошла с трудом. Запах в моче был просто ужасающим. В моменты сильных физических перегрузок ощущаю сильное давление в тыльной части головы.
Одним словом, решил это дело менять. Результаты не замедлили сказаться. Запах из мочи ушел. Восприимчивость к нагрузкам увеличилась. Пищеварение стало лучше — уменьшилось брожение газов в кишечнике. Хотя последнее результат скорее переедания.
При таком режиме кровь очищается порядка 90 дней, согласно книге. Одним словом, до конца лета буду практиковать.
Также рекомендуют в книге сдавать кровь. Сдал! Результаты меня немного ошарашили — потому как оказалось, что переболел за последние несколько лет гепатитом. Хотя такого у меня не было раньше! На печень не жаловался, а тут такой сюрприз. Не исключаю ошибку, хотя сильно на это не уповаю.
Не рекомендую есть много морковки — это может быть не полезно для организма. На завтрак у меня идет средне-малая морковь и 2-3 яблока. Стакан выходит, жмых тоже не пропадает — его съедаю. Рекомендации в целом положительные, чего и вам желаю.
Сообщение R_OSa » 06 июн 2013, 15:58
Сообщение olgamusicofsoul » 06 июн 2013, 20:10
Сообщение sokoban » 07 июн 2013, 07:13
Сообщение inna1865 » 09 июн 2013, 02:17
Сообщение sokoban » 09 июн 2013, 18:58
Сообщение tan-tan » 23 сен 2013, 16:42
И. Юми «Восточный путь к здоровью»
Сообщение Lilu 1 » 30 окт 2013, 06:39
Тоже купила эту книгу. Прочитала. Понравилось. Все сжато, четко, понятно.
Теперь вся семья пьет на завтрак сок яблочно-морковный. На завтрак я пью только 1 стакан сока. Муж 1 стакан сока + 1 стакан простокваши (молоко сквашивается молочным грибом). Сын после сока завтракает. Обед- у нас с мужем каша на воде. Ужин как обычно. У сына обед и ужин как обычно.
Так же убрали из питания белый сахар, только тростниковый и мед. С физической нагрузкой у нас с мужем сложнее. У сына регулярные.
Результаты: У меня уменьшилось потребление сладкого и мучного а главное почти ушла тяга к сладкому. И гораздо реже хочется есть мясные продукты. перестала пить кофе, без которого казалось бы не могла прожить и дня.
У мужа ушла отечность, особенно с лица. Посвежел, помолодел. Наладился сон.
У сына тоже уменьшилась тяга к сладкому и мучному. Раньше много ел сахара и сладкого. Сейчас почти не ест.
Но у нас пока очень маленький опыт- меньше месяца. Может кто-то следует этой системе питания дольше? Поделитесь опытом, пожалуйста. Кто-нибудь в течение дня употребляет дополнительно какие-то соки? Или травы? Буду признательна за ответ.
Сообщение Polya » 02 ноя 2013, 13:35
Сообщение sokoban » 03 ноя 2013, 13:58
Собственно соками занимался всё лето. Результат очень хороший.
Сейчас на завтрак выпиваю порядка 0.75 — 1 литр трав. И до обеда никакой еды. Существенный плюс — смог адаптироваться к ощущению голода, с которым ранее не мог бороться. То есть кроме как поесть — больше и думать ни о чем не могу. Физических нагрузок на работе нет, работа головой. Зато обед и ужин как обычно. На работу иду пешком. Это чуть более часа ходьбы, плюс с обед не менее получаса прогулка. То есть почти выхожу на два часа в день с хождением. Травы пью разные сборы травяные, также ромашку и календулу.
И самое интересное — получается есть по ощущениям. То есть если есть еда на столе, и ее больше чем можно съесть — то появилась возможность остановиться. Раньше критерий был иным — наелся от пуза — и порядок. А теперь ем, причем не быстро, не спеша, медленно — и прислушиваюсь к ощущениям из живота. Останавливаюсь не при переполнении желудка, а так, чтобы он, этот самый желудок был в легком и комфортном состоянии.
Вырабатывается привычка кушать не быстро. Это можно считать побочным эффектом! 🙂
Сообщение sokoban » 03 ноя 2013, 14:03
Сообщение iris » 03 ноя 2013, 21:40
Сообщение Lilu 1 » 05 ноя 2013, 05:59
Сообщение iris » 05 ноя 2013, 06:29
Сообщение Lilu 1 » 05 ноя 2013, 07:42
Сообщение tan-tan » 05 ноя 2013, 08:31
Яблоки разрешалось есть только после Яблочного Спаса, в августе. Круглый год сырыми овощами никто не питался, уж тем более в холодное время года. «Щи да каша — пища наша».
Капусту квасили, варили щи. Из сушеных яблок делали отвары и употребляли в теплом виде. Сахара не было, но был мед, из него готовили сбитень, который в холодное время года употреблялся горячим. В холодное время года именно такая пища и является самой адаптированной, т.к. обладает согревающими и противовоспалительными свойствами. Без опаски заниматься сыроедением могут разве что люди с преобладающей дошей Капха. Все остальные, употребляя в холодное время года преимущественно сырые овощи и фрукты, получат перевозбуждение доши Вата со всеми вытекающими отсюда последствиями. Самое простое — разрушение зубов.
Болезни, возникающие при перевозбуждении доши Вата:
артрит (в т.ч. ревматоидный), астма, боли в спине и ее нижней части, воспаление слизистой сумки, головная боль, головокружение, депрессия, дрожь, запор, истощение, ишиас, менструальные нарушения, мигрень, морщины, мышечные спазмы, нарушения в почках, невралгия, неподвижность шеи, нервные нарушения, нервозность, неспособность чувств к восприятию, общая слабость, одышка, паралич, подагра, потеря обоняния, потеря памяти, потеря сознания, похудание, птоз (опущение верхнего века), расширение вен, ревматизм, сексуальная слабость, спондилез, сухость горла, сухость носа, сухость пазух, хроническая боль спины.
Что-нибудь из этого легко можно заполучить, если строить свое питание без учета индивидуальной конституции, климата проживания и времени года.
.
Источник
Записки русского голодающего в Японии
КРАТКОЕ ПРОЗАИЧЕСКОЕ ВСТУПЛЕНИЕ
Юми Исихара родился в городе Нагасаки в 1948 году. Окончил медицинский факультет Государственного университета города Нагасаки и аспирантуру. Профессор. Специалист по восточной медицине, лечебному голоданию и болезням крови, главный врач клиники и санатория, известный в Японии лектор и пропагандист здорового образа жизни. Автор более двухсот книг. Его книга «Восточный путь к здоровью» была переведена на русский язык.
Я практикую систему питания и образа жизни профессора Исихары последние пять лет.
И веду группу «Восточный путь к здоровью» на ФейсБуке: https://www.facebook.com/groups/448543078555720/
А недавно посетила сенсея в его санатории в Японии в городе Ито, где прошла недельное голодание на соках по его системе. Очерки о моей поездке были опубликованы на моей страничке на ФейсБуке и неожиданно нашли самый горячий отклик среди моих друзей и читателей. Так как не все из них имеют доступ к ФейсБуку, то я решила опубликовать их здесь.
День первый: 31 октября.
* * *
Хороший попутчик в самолёте — это великое дело. Особенно, если вам лететь десять часов. И когда эта женщина подошла к нашему ряду, я сразу поняла, что полёт удался: это было милейшее существо по имени Людмила. Она летела домой в. Новую Зеландию (куда я и была приглашена примерно через пять часов полёта), а родом оказалась из Луганска. Поэтому тем для разговоров нашлось предостаточно.
Людмила, «конечно, читала» (!) Лазарева, издавшего книгу нашего японского сенсея Исихара, и про сенсея тоже была в курсе. «Лазарев» — это вообще такой пароль для тех, кто в теме. Это значит — одна корневая система, это значит, что ничего не надо объяснять, и что человек понимает тебя с полуслова. А пока мы расстались в токийском аэропорту Нарита.
* * *
Выйдя из самолёта и получив багаж, я обнаружила, что мой телефон решил составить мне компанию в плане отключки и отказывается ловить сеть. Забавно. Ну, английский язык до Киева доведёт (хоть нам туда не надо), и добрые люди на information desk подсказали, что на платформе Narita Express есть и public phone. Им я и воспользовалась, свалившись на голову своего токийского приятеля Васи на час раньше времени, так как в билете время указали летнее, а прилетела я по зимнему. Хорошо, что Вася заранее подсказал, где поменять валюту, и после покупки билета на экспресс у меня уже были нужные телефону монетки.
Экспресс был чудесен, скор и понятен: какая твоя станция по счёту, где выходить — всё десять раз объявили по-английски и показали на табло. Однако на этом понятность транспортной системы Японии и закончилась. Высокий и весёлый, Вася встречал меня на перроне в Токио. И без него, как без стакана, тут было не разобраться. По сути в городе четыре транспортные системы: государственное и частное метро плюс государственные и частные железные дороги. И, чтобы запутать пассажиров окончательно, все частные поезда и метро принадлежат разным компаниям, по-разному оплачиваются, имеют свои названия, цвета, длину вагонов. Одним словом, no way I could do it without Vasya.
Он накормил меня вкусным японским рисом, напоил странным на первый раз и похожим на чифирь (но уже привычным через неделю) японским чаем, мы славно погуляли по двум паркам, забрались на высотку, поужинали с его милой супругой и закончили вечер в районе с экзотически одетыми и полуодетыми персонажами (для полноты ощущений и представлений). Я было заволновалась о судьбах подрастающего японского поколения, но ребята успокоили меня и заверили, что дети из приличных семей сюда не ходят. Например, их дети так заняты в своих школах и кружках, что им просто некогда. Гора с плеч.
* * *
Токио напоминает большой и запутанный иероглиф в 3D. Не зная, не изучив этот иероглиф, заблудиться тут как нечего делать. Дома — узкие и высокие — лепятся друг к другу как каменные сосульки. И люди карабкаются по ним, словно там, наверху можно найти спасение от бесчисленных подземных толчков, которые для этой страны — обычное дело. Но, если дома растут вверх, то метро растёт вниз: сложно представить себе, что под этими умопомрачительными высотками еще и несколько этажей поездов, переходов, магазинов. И людей, людей, людей. Токио и Иокогама уже срослись друг с другом, и сегодня это один мегаполис с населением в 32 миллиона человек.
А по всей Японии, на нескольких малюсеньких островах карабкается и цепляется за их острые края 120 миллионов человек. Почти как в России. И чисто по-человечески хочется подарить им ещё парочку островков, но лучше не наших, а, скажем, китайских или корейских. Потому что в Японии шесть американских военных баз. Вот когда уберут, тогда и подарим. Или продадим.
* * *
Ещё до моего приезда Вася взял мне билет до Ито. И я уже подустала от этой токийской круговерти и хочу за город — к морю, горам и чистому воздуху. Завтра! Уже завтра! Как-то всё там будет?
День второй: 1 ноября.
* * *
Если взять японскую вежливость, возведённую в квадрат японской провинции, умножить на японскую организованность, дальше скобка открывается: горный курорт плюс хорошая компания, скобка закрывается, прибавить русское радушие и гостеприимство плюс радость от встречи с единомышленником и обретения настоящего друга и партнёра, то получится величина, примерно на порядок превосходящая мои ожидания от пребывания в гостях у профессора Исихара и его жены Лены. Но — обо всём по порядку.
* * *
Пригородные поезда и электрички в Японии довольно дороги. Мой билет до Ито, курортного городка, где расположен санаторий профессора, стоил 4 000 йен в одну сторону. Это примерно 1 300 р. Время поездки — полтора часа. Посчитайте, сколько денег нужно семье с двумя детьми, чтобы поехать на выходные за город? Десять тысяч только на дорогу! К себе на дачу в Конаковский Мох я еду два часа за 225 р. в один конец. Почувствовали разницу? Тогда поехали дальше.
Из Токио заботливый Вася посадил меня на электричку до Иокогамы (снова приехал утром ко мне в отель, для чего ему нужно было «пилить» по городу около часа). Ребята продумали мой маршрут до мелочей, максимально облегчив мою задачу: для того, чтобы сесть на поезд из Иокогамы до Ито мне нужно было просто перейти с платформы на платформу и подождать несколько минут (а не носиться с багажом по огромному транспортному узлу, которым является железнодорожная станция в Иокогаме, и не искать нужную мне линию среди десятка разных веток и сотни платформ и не разгадывать эти японские ребусы). Но и с этим я справилась не без помощи сотрудника станции, потому что нужно было ещё и сесть в свой вагон — номера вагонов, конечно, написаны прямо на платформе, но, если вы помните из предыдущего поста, ДЛИНА вагонов разная у разных поездов, и надписи эти на японском. А по-ихнему я плохо читаю.
Наконец, я в нужном мне поезде и вагоне, и теперь оставалось лишь не пропустить свою станцию. К счастью, на билетах указано не только место назначения, но и время прибытия (табло в поезде было, и что-то объявляли, но, как вы понимаете, тоже исключительно на японском). Ещё до моего приезда мы договорились с Еленой Исихара, что именно в это время сотрудники санатория встретят меня на станции в Ито.
Уфф. ну, кажется, еду.
И чем дальше от Иокогамы, тем меньше домов и тем они ниже. И больше гор. И горы всё выше. А вот и ОКЕАН. Какое счастье. Но надо посматривать на часы.
* * *
— Орига сан? Санаториум?
На выходе из турникета передо мной возникает японский вопросительный знак в виде обаятельного и крайне застенчивого молодого человека, весь — сама услужливость. Но этим его английский словарный запас, похоже, и исчерпывается. Радостно киваю в ответ. Нужно привыкать к своему новому имени. Звука «л» в японском языке нет, поэтому моё имя будут хорошо произносить только те, кто говорит по-английски, а так я теперь «Орига сан».
Мы едем. в горы! Тут ещё тепло, всё зелёное. Видимо, осень придёт сюда только в конце ноября, и красивых осенних фотографий сделать не получится. Зато погреюсь. Дорога от станции занимает примерно 20 минут. Выхожу из машины и. оказываюсь в раю. Птички, улыбки, поклоны. С английским у сотрудников чуть получше, чем у меня с японским. Ну, да ладно, сегодня из Москвы прилетает Елена Исихара (мы даже думали взять билеты на один рейс, но билет на четверг оказался почти в два раза дешевле, чем на пятницу — 25 и 45 тысяч соответственно), так что ближе к вечеру со всем разберёмся.
В небольшом уютном номере меня ждёт термос с имбирным чаем. Оглядываюсь, осматриваюсь. Отдельная тема — это японские туалеты. Они даже называются не toilets, а washlets. На них куча всяких кнопочек и струек воды, которые по-японски услужливо моют вам разные места. И такие туалеты везде: в домах, гостиницах, на вокзалах. В туалетных комнатах в гостиницах висят полотенца. Поэтому у японцев свой культурный шок в путешествиях по другим странам.
* * *
Раздаётся телефонный звонок, и меня соединяют с Леной:
— Олечка, как Вы доехали? Я буду через два часа. Как Вы смотрите на то, чтобы поужинать сегодня с нами? У нас будет ужин с клиентом. Заодно и познакомимся.
— А мне можно ужинать перед голоданием?
— Конечно, доктор прописывает Вам ужин! Потом лучше пойдёт!
— Отлично. Давайте!
Через два часа мы встречаемся в холле санатория. Выхожу чуть заранее, прикрепив к волосам цветочек и от волнения как-то особенно красиво завязав шарфик: у меня только один шанс произвести первое впечатление на профессора и прочую почтенную публику. В холле оживлённо, но я сразу вычисляю профессора, когда он стремглав проносится куда-то по делам. Меня тоже сложно спутать с другими, он на ходу но с неизменной улыбкой и поклоном здоровается со мной. Этакий живчик и bright kid. Намётанный глаз HRа отмечает внимательный, цепкий взгляд умных черных глаз и жёсткость, присущую безусловному лидеру.
А вот и Лена. Воплощение мягкости и радушия. Искренне, подолгу она здоровается и кланяется каждому из гостей. Они с профессором — как ян и инь. С ней мы просто обнимаемся без всяких японских церемоний.
А на ужин едем в мексиканский ресторан. Но это ЯПОНСКИЙ мексиканский ресторан. То есть — палочки, салфетки и морепродукты. Нас шестеро: пожилая клиентская пара, профессор, Лена, прислуживающий нам всё тот же «вопросительный знак», встречавший меня на станции, и я. Мне объясняют, что клиенты профессора приезжают в санаторий уже много лет вместо. своей дачи. И спрашивают, сколько лет я бы им дала. Мужчине на вид — лет 60. А по факту — 72!
Самому профессору 66, он ест один раз в день. Ужин — его первый и единственный приём пищи. Раз в неделю голодает на соках. Любимая шутка Лены: с мужчиной, который ест раз в день, невозможно развестись: как подумаешь, что другому нужно готовить три раза в день. нет, уж лучше этот. И тут «ха-ха» два раза, потому что те, кто пьют соки по утрам, прекрасно знают, что легче приготовить яичницу, чем возиться с соковыжималкой.
Профессор замечает, что я хорошо орудую палочками, Отвечаю, что это не сложно, когда живёшь в городе, где каждый второй ресторан — японский. За столом веселье и шутки на трёх языках. Профессор — это фонтан (или вулкан?) шуток и смеха. И каждые пять минут после очередного взрыва хохота Лена, профессиональный переводчик с японского, наклоняется ко мне и поясняет: «Непереводимая игра слов.» Одну из шуток перевести всё же удалось. В качестве алкоголя нам подали текилу. Сначала — «золотую», трёхлетней выдержки, а потом — «платиновую», одного года. Удивительно, но более молодая текила считается лучше и оказалась приятнее на вкус. «Лучше помоложе. И текила тоже,» — не заставил себя ждать диагноз доктора.
Я окончательно расслабляюсь и понимаю, что приехала к совершенно родным людям. Что тут меня будут окружать не только горы и океан, но внимание и хорошее настроение. Завтра я начинаю недельное голодание на соках. А главное при соблюдении любого поста — это эмоциональный фон и настрой.
День третий: 2 ноября.
* * *
Удивительно, сколько времени уделяет мне Лена. Практически весь день она знакомит меня с распорядком дня, территорией и окрестностями санатория и рассказывает о том, какого труда и усилий всё это стоило, как многие годы профессор выплачивал кредиты, как она оказалась в Японии, как познакомилась с Лазаревым, и как у Сергея Николаевича возникла идея издания книги на русском.
Сегодня клиенты санатория — это практически вся деловая и политическая элита Японии, включая премьер-министра Синдзо Абэ. Да и сам профессор баллотировался этой весной на пост министра здравоохранения, но не прошёл. не судьба. может, и к лучшему. Приезжают не обязательно чтобы поголодать, но и наоборот чтобы поесть: шеф-повар санатория — один из лучших в стране.
* * *
Итак, распорядок дня для голодающих отдыхающих (этого режима я буду придерживаться на протяжении семи дней, после чего меня ждут два дня выхода из голодания и макробиотическое питание, дабы всё-таки оценить класс нашего шефа):
8:00 — три стакана морковно-яблочного сока
10:00 — мисо суп (совершенно волшебный и абсолютно натуральный)
12:00 — три стакана морковно-яблочного сока
15:00 — чашка имбирного напитка (в номерах тоже стоят и ежедневно заливаются термосы с имбирным напитком, но не таким ядрёным)
17:45 — три стакана морковно-яблочного сока
Ко всем приёмам с позволения сказать пищи подаётся тёртый имбирь, маринованная и жутко солёная японская слива, лимон и японский же чай — неограниченно. Можно жить!
Это из приятных вещей. Из неприятных: при голодании токсины и шлаки скапливаются в кишечнике, и его нужно, простите, опорожнять. Японцы не пользуются клизмами — вы не купите такой штуки во всей Японии, но принимают — ещё раз извините — слабительное. Иначе все эти радости всасываются из кишечника в кровь, а лишняя головная боль (в прямом смысле) вам ни к чему.
Ещё из приятного на территории: горячая ванна с водой, идущей по трубам из местного подземного источника, сауна, массаж шиацу, сиппу (имбирные обёртывания), косметологический кабинет, занятия по стретчингу, лекции по восточной медицине и питанию, тренажёрный зал, гимнастический зал, настольный теннис, магазинчик полезных для здоровья продуктов и товаров, книги профессора и Сергея Николаевича на японском, английском, русском и немецком языках, местные газеты. Всем этим можно занять себя на целый день.
А ещё — прогулки по живописным окрестностям!
Налево пойдёшь — на вулкан попадёшь. Очень симпатичный «домашний» вулкан Омурояма (всё-таки смешно, что «яма» по-японски — это гора) напоминает поросший зеленью курган почти правильной формы. Последний раз извергался 3 700 лет назад, поэтому не представляет опасности. Наверх вулкана ведёт канатная дорога, и оттуда открывается потрясающий вид на окрестности. Однако нам не очень повезло — поднялся сильный ветер, и нас просто сдувало. В потухшем жерле вулкана — неожиданный ход — нашла приют секция стрельбы из лука. А у подножья раскинулся уютный Sakura Park, в котором растут десятки видов этих чудесных деревьев, и в любое время года какие-нибудь да цветут. Даже осенью. Гуляют старички, резвятся дети. Всё как у людей. И до всей этой красоты — 20 минут пешком от санатория.
Направо пойдёшь — в музей попадёшь — настоящий музей современного искусства, без дураков, с настоящими выставками. Недавно привозили коллекцию из Пушкинского Музея. (Вообще в Ито, по словам Лены, всяких музеев и музейчиков — как грибов после дождя: музей витражей, музей старинных ювелирных украшений. ) А чуть дальше по дороге — изумительной красоты озеро. Пока Лена показала мне музей и озеро из окна машины, и они поставлены «в план» прогулок.
* * *
В моём номере есть все удобства кроме одного — душа. Робко спрашиваю в разговоре с Леной — может, у них так принято? В принципе душевые есть возле ванны/сауны. Но, конечно, было бы удобнее иметь душ в номере. Она долго извиняется и говорит, что номер, который мне хотели дать, сейчас занят, но освобождается завтра, тогда меня и переселят.
Вечером она ещё раз звонит мне в номер и как-то очень значительно произносит: «Оля, Вы произвели большое впечатление на профессора. Он очень обеспокоен тем, что у Вас номер без душа. Завтра Вам сделают upgrade.» Я не придала значения тону, которым это было сказано. Ну, сделают и хорошо.
День четвёртый: 3 ноября.
* * *
Как и любое другое качество, хитроумность и изобретательность японцев имеет две стороны. Если они полюбят вас, и вы станете их другом, то ваша жизнь будет полна приятных сюрпризов. Но если вы – их враг, то я вам не завидую. Ваша жизнь превратится в кошмар.
К счастью, я попала в первую категорию.
И не успела я вернуться из гимнастического зала, где каждый день с девяти утра делала свою дикулевскую гимнастику, как в мой номер постучали. Две шустрые девчушки с улыбками и поклонами подхватили мои вещи и резво побежали с ними по коридору и наверх – меня переселяли в новый номер.
Когда за столь же проворно исчезнувшими девочками закрылась дверь, я даже не сразу поняла, где я оказалась. И какой из этих номеров – мой?
Это был не номер. Это было ПРОСТРАНСТВО с прихожей и несколькими дверями, словно волшебная пещера из восточной сказки: три двери справа, одна дверь-купе прямо (может, это шкаф?) и одна – налево – была открыта. Я прошла в открытую дверь и ахнула от размеров комнаты. Меня поселили в президентском сьюте. Три двери справа оказались соответственно гардеробной, туалетом и ванной с предбанником, сауной и ещё одной комнатой – собственно ванной. А за дверью «шкафа» скрывалась просторная переговорная на несколько посетителей в японском стиле с татами. Балкон? Их в номере было два.
Только на то, чтобы всё осмотреть и сфотографировать, у меня ушло минут десять. Согласно висевшей на двери схеме пожарной безопасности, номер 531 занимал добрую треть второго этажа. Таких номеров я не видела даже в кино. При этом всё в нём было сделано очень просто. Мне кажется, эти апартаменты как нельзя лучше характеризуют натуру моего хозяина – простую и щедрую.
Через десять минут за мной пришла Лена. Мы договорились, что поедем «на экскурсию» по магазинам.
— Леночка, спасибо. Тут, знаете ли, отличный душ. Но всё это даже как-то too much…
— Отказаться невозможно. Это воля профессора, и она тут закон. Ну, осмотрелись? Поехали?
Да, вот она — загадочная японская душа. Ещё не раз забота и внимание профессора и Лены тронут и удивят меня в этой поездке. А пока оцените такт и умение произвести эффект: прекрасно зная обо всём, Лена никак не намекнула на сюрприз с номером, дала мне время и оставила меня одну, чтобы я сама открывала все эти двери и удивлялась каждому открытию. Так в детстве утром моего дня рождения мама ставила у изголовья моей кровати корзинку с подарками – они не были дорогими, но их всегда было несколько, и радость была от каждого, настоящая детская радость.
— Так получилось, что номер свободен на время Вашего пребывания, так что живите, — просто добавила Лена.
А сюрпризы моих хозяев только начинались.
* * *
Мы поехали в «стойенник» — это магазин, где всё стоит по 100 йен (примерно 30 рублей на наши деньги). Там есть всё: посуда, одежда, бельё, хозяйственные мелочи, продукты, сувениры. Некоторые вещи стоят дороже, тогда на них указана цена. Лене нужны были сувениры для предстоящей поездки в Турцию – они летят в гости к старому другу профессора. За 100 йен можно купить набор из пяти пар японских палочек или календарь с видами Японии. В общем, мы оторвались по полной программе.
Строго говоря, цена каждой вещи оказалась 108 йен с учётом налога, но это же всё равно смешная сумма.
А потом была «экскурсия» в продуктовый магазин. Сегодня вечером профессор ужинает дома, и корзинку «госпожи жены» (как обращаются к Лене сотрудники санатория) наполнили овощи, фрукты, рыба, морепродукты, тофу и квашенные закуски. Мне – для приобщения к местной экзотике – Лена взяла рисовые крекеры. Съем я их только в Москве, так как есть мне нельзя, но на еду я смотрю спокойно, не испытывая никакого чувства голода. В этом вся прелесть голодания на соках, потому что организм, разгружаясь и очищаясь, в то же время в избытке получает всё, что ему нужно: витамины, минералы. Ну, раз уж я здесь, то хоть сделаю фотографию всего того, что не удалось попробовать.
* * *
По возвращении меня ждут в массажном салоне. Салон – это отдельное заведение, его сотрудники не являются сотрудниками санатория, но этому партнёрству уже… 30 лет. Меня записали на шиацу (точечный массаж) и сиппу (обертывания горячими полотенцами, смоченными в имбирном настое) к хозяйке салона. И эта женщина творит чудеса.
Так как после юниорской спортивной карьеры у меня, как у всех, кто занимался спортом в России, были свои проблемы со спиной, то в массаже я человек искушённый. До сих пор у меня было шесть массажистов, включая четырёх русских, одну тайку и одного китайца. Но эта тётя даст фору им всем. Я объяснила ей через Лену, на что обратить внимание в моём хрупком русском организме, и она просто сказала: «Я вам всё сделаю.» И сделала. И показала, какие упражнения нужно делать. Уже после двух сеансов я была как новенькая. А всего их было пять.
Массаж нынче в моде. У кого свой массажист в Олимпийском, у кого – в тайском салоне или в йога-студии. А я теперь с понтами буду говорить: «А вот моя массажистка в Японии…»
* * *
Всё замечательно, но единственное, чем я не могу похвастаться – это хорошим сном. То ли из-за разницы во времени, то ли от обилия впечатлений я сплю по три-четыре, максимум пять часов. Засыпаю в десять-одиннадцать вечера, просыпаюсь в два-три ночи, и сна – ни в одном глазу.
И тогда Лена подсказывает мне хорошую идею: если не спится, то можно пойти и посидеть в источнике. В эту ночь я так и делаю. На улице – градусов 15-20, можно выйти в одном халате, идёшь себе в полной тишине, любуешься по дороге на звёзды. Никто не мешает, греешься, смотришь на поднимающийся от ванны пар и угадываешь очертания гор в дали. Эти ночные прогулки «в баню» остались одним из самых приятных и романтичных воспоминаний.
Но удивительно, что днём спать и не хочется. Мне реально хватает пяти часов сна на санаторских соках и горном воздухе.
* * *
Надо сказать, что и я привезла профессору и Лене разные подарки и — наученная своими японцами — отдаю их по частям. Мы тоже не лыком шиты. Сегодня я подарила им три книжки своих стихов.
День пятый: 4 ноября.
* * *
За поездками и процедурами вчерашний день пролетел так быстро, что, когда я вернулась в номер, было уже темно. А на рассвете я вышла на балкон и. лишилась дара речи. Из моего номера открывался вид. на Фудзисан. (Теперь, после поездки в Японию, я уважительно, как все японцы, величаю его именно так.) Вот хитрецы. И об этом не сказали.
Ещё за ужином, который состоялся в первый вечер, профессор сказал, что обязательно пригласит меня к себе в дом, чтобы полюбоваться на Фудзисан с балкона. И Лена объяснила, что это особенно «круто» — именно сидеть и созерцать Фудзисан. И цветение сакуры. И тут — на тебе, виден как на ладони.
* * *
По дороге из гимнастического зала я встречаю Лену с управляющим. Это очень кстати, так как я хотела бы уже рассчитаться за проживание и отделаться от наличности (карточки в санатории не принимают). Ещё до моего приезда мне назвали сумму около 80 тыс. йен — это цена за средний номер (150 долларов в сутки) с. 50%-ной скидкой. Уж не знаю за что, не спрашивайте. В итоге сумма за проживание в счёте, который управляющий принёс мне в номер, составила 77 тыс. йен за девять дней (примерно 25 тыс. рублей). Но когда я уже рассчитывалась с ним, откуда-то снова возникла Лена и сказала. что профессор распорядился взять с меня за проживание 60 тыс. йен. И понимай этих японцев как хочешь. Наверное, мой номер стоит столько в час. Или в минуту.
* * *
Сегодня Лена занята, а я свободна до 16 часов — на это время у меня назначен личный приём у профессора у него в кабинете. И после «обеда» я отправилась, куда ещё не ходила — в сторону музея и озера.
Вполне себе симпатичный музей и вполне себе искусства. Тут есть картины Матисса, Пикассо и Шагала. В быстром темпе я дошла до него за 15 минут. В сам музей решила пока не ходить, а двинулась дальше, к озеру. Но не успела пройти и нескольких шагов, как услышала, что мне (?) кто-то сигналит. Кто мне может ТУТ сигналить? Но вокруг не было других пешеходов (это вам не Токио), и сигналили точно мне. Это была Лена.
— Олечка, извините, что я отрываю Вас от Вашей прогулки. Если Вы захотите, то я потом верну Вас на это же место, и Вы сможете продолжить её дальше. Но дело в том, что позвонил мой муж. Он услышал прогноз погоды по дороге на телевидение — идёт тайфун, и Фудзисана может быть не видно в ближайший день, а то и два. Поэтому он сказал, чтобы я срочно показала Вам Фудзисан с нашего балкона.
— Господи, Лена, столько такта на один квадратный метр. Конечно, я в Вашем распоряжении.
То есть вы понимаете, с какими людьми приходится иметь дело? Один за всеми своими делами, встречами и записью на телевидении не забывает о данном мне обещании и, едва услышав прогноз погоды, тут же звонит жене, а та в свою очередь бросает все свои дела (помимо многочисленных обязанностей «госпожи жены», общения с другими клиентами на ней — косметологический кабинет, лекции и магазин) и разыскивает меня по всей Японии, чтобы показать Фудзисан, который вот-вот скроется из виду.
* * *
Одним Фудзисаном дело, конечно, не обошлось. Лена показала мне весь дом. Я не решилась снимать внутри, но сразу почувствовала какой-то особый дух этого дома и то, с каким отменным вкусом он был обставлен и продуман. В нём было какое-то подчёркнутое изящество и та неуловимая гармония, когда ни одна мелочь не существует отдельно от других. Во всём ощущались труд, порядок и покой. На ум приходили ассоциации с римскими виллами (только тут всё было современнее, тоньше и изящней, как отличаются изящество итальянской скульптуры и японской икебаны) и вот это, пушкинское:
Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем
Предполагаем жить, и глядь — как раз умрем.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля —
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.
Обитель точно «дальная», с этим не поспоришь.
Однако в контексте основной темы нужно обязательно упомянуть тренажёрный зал со штангой. И тот факт, что в свои 66 лет в жиме лёжа профессор выжимает вес в 100 кг.
Фудзисан уже затягивают тучи, и мы торопимся на балкон, где я делаю несколько снимков, а потом пьём крымский (!) чай с крымским мёдом, и Лена говорит, что впервые в жизни плакала над стихами, когда читала мою книгу. А профессору очень понравилась моя притча «The Oak And The Rose» (http://www.stihi.ru/2002/04/04-551), прочитав которую, он отложил книгу и сказал: «Да, настоящий поэт.» Вообще чувство юмора у нас с профессором очень похоже — он, как и я, любит афоризмы и игру слов.
Лена спрашивает, кто из сотрудников санатория мне больше всего понравился. Я совершенно влюблена в пожилую, видимо, женщину (но все японки так молодо выглядят, что об их возрасте можно только догадываться), которая работает на кухне — моет посуду и подаёт мисо суп. В ней столько света, грации и радости, что я выдаю Лене свою тайну: я всегда сажусь так, чтобы видеть, как она моет тарелки. И подарила ей брошь с жар-птицей. Лена говорит, что её зовут Учида, и что она обязательно передаст ей и профессору мои слова.
А ещё мне нравятся все мальчики на ресепшен: высокий Йосида (прозванный Леной японским Хью Грантом) всегда старается сказать мне что-то весёлое на английском, застенчивый и обаятельный «вопросительный знак» и смешной и немножко нелепый «Знайка» в очках. Он реально — копия Знайки из мультфильма, и это сходство вызывает у меня улыбку каждый раз, когда я вижу его. Со всеми я сфотографируюсь на память перед отъездом.
* * *
Итак, 16 часов. Апофеоз моего визита в Японию — личный приём у профессора. Мы планировали, что Лена будет присутствовать при нашей беседе и поможет всё перевести, но обстоятельства сложились так, что она подошла только к концу, и мне пришлось резко вспомнить названия всех частей тела и недугов на английском. В стрессовой ситуации человеческий мозг способен на всё.
Обычно приём нового пациента профессором занимает 20 минут. В моём случае (видимо, учитывая дальность дороги) он был готов уделить полчаса.
Перед приёмом я заполнила свою карту — имя и дату рождения. И ожидала вызова в уютной и светлой приёмной с диванами, журнальными столиками и книгами.
На пороге появился профессор (не секретарь, не ассистент) и широким жестом пригласил меня в свой кабинет.
Доктор расспросил о моих жалобах и о том образе жизни, который я веду. Жалоба у меня была одна: я несколько лет следую его системе, но руки и ноги у меня часто остаются холодными. (Те, кто читал книгу, помнят, что два основных критерия здоровья в древней китайской медицине — это чистота крови и температура тела. С первым у меня, похоже, всё в норме, а вот второе не дотягивает.)
Профессор попросил меня прилечь на кушетку, измерил давление (130/80). Взял меня за руку: «Oh, it’s not just cold. It’s cold cold.» (Надо сказать, что во время голодания температура тела падает ещё сильнее.) По его просьбе я освободила от одежды область живота, и он звонко щёлкнул по нему пальцами. Вот в этом и вся проблема — объяснил мне доктор — что звук звонкий, это звук ВОДЫ, излишней воды в моём организме. Она скапливается в желудке, между тканями и работает как радиатор, охлаждая мой организм. Например, этим же — пониженной температурой тела — объясняется чувствительность моей кожи к солнцу и горячим источникам (на днях я чуть не сварилась в нашем источнике, потому что, как мне показалось, температура была чуть выше обычной). Потому что ожог, по объяснениям профессора, это РАЗНИЦА температур тела и окружающей среды, и чем ниже температура моего тела, тем сильнее я буду реагировать на источник высокой температуры извне. И хотя с точки зрения западной медицины я здоровый человек, то только по температуре моих рук он может сказать, что с точки зрения медицины восточной я нездорова. Все свои объяснения профессор сопровождает наглядными схемами и рисунками на бумаге, которые я могу взять с собой. Он пишет (рисует) названия некоторых болезней на древнем китайском: «водяной червяк», «водяное извержение» и т.д. И уже из самих названий становится понятно, как трактует их механизм древняя китайская медицина, и что природа многих — различных с точки зрения западной медицины — болезней на самом деле одна и та же, это избыток воды в организме.
Профессор резюмирует, что, если бы при моём телосложении и температуре тела, я не следовала бы его системе, не пила соки по утрам, не занималась гимнастикой и спортом и не уделяла время пешей ходьбе, как я это делаю на протяжении последних нескольких лет, то к этому возрасту у меня уже развилось бы какое-нибудь системное заболевание. Поэтому всё, что я делаю для повышения температуры тела, я делаю правильно, но нужно делать это ещё больше. И его рекомендации всё те же, что и в его книге: есть продукты типа ян (ибо я — ярко выраженный тип инь), есть больше соли (морской), пить только горячее, пить меньше жидкости и слушать свой инстинкт — может быть достаточно и пол-литра воды в день, больше двигаться. (Полный разрыв шаблонов для всех, кто «знает», что нужно пить минимум литр-полтора воды в день, правда?) Я благодарю профессора за уделённое мне время и за новые открытия.
Ещё накануне моего приезда разведка донесла, что в качестве сувенира профессор будет очень рад бутылочке грузинского вина, которое он полюбил в своих поездках на Кавказ, и что он любит шоколад. И у меня для него две уникальные бутылки — саперави и киндзмараули от лучшего грузинского производителя из Тбилиси. И несколько плиток шоколада на меду — с имбирём, ванилью, изюмом и кунжутом.
Сенсей растроган и достаёт для меня из шкафа какие-то порошки — тоже презент, и вдруг пригодятся: один — при простуде, другой — при головной боли и спазмах мышц воротниковой зоны (интересно, как в восточной медицине всё связано). Назначение лекарств происходит довольно любопытным способом. Он открывает пакет и высыпает часть содержимого мне на ладонь. Я пробую порошок на вкус. Если он мне нравится, значит лекарство мне подходит. Оба лекарства имеют приятный привкус корицы, и профессор радостно пакует и тщательно подписывает для меня свои снадобья. Он спрашивает о дне моего отъезда, смотрит на календарь и говорит, что я могу начать выход из голодания 8-го числа, а вечером 9-го он приглашает меня на прощальный ужин (10-го я уезжаю в Токио, 11-го — вылетаю в Москву). Я ещё раз благодарю профессора, мы прощаемся.
* * *
Вечером Лена приносит мне в номер мои книги и просит подписать их. Книгу с английскими стихами я подписываю так: «To Ishihara sensei and Elena — every time you take a look at Fujisan you will see how great my gratitude to you is.» («Сенсею Исихаре и Елене — каждый раз, когда вы будете смотреть на Фудзисан, вы будете видеть, как велика моя благодарность к вам.»)
День шестой: 5 ноября.
* * *
Этот день можно считать поворотным в моём пребывании в Ито, так как с сегодняшнего дня резко меняется и увеличивается круг моего общения. На выходе из своего кабинета профессор знакомит меня с Чикой — она японка, но живёт в Сиднее. А это значит, что у меня в окружении появился человек, свободно говорящий на английском. Ведь до сих пор я могла общаться только с Леной и профессором — у сотрудников санатория английский в зачаточном состоянии, а у гостей ведь не будешь ходить и спрашивать по коридорам: «Do you speak English?»
Чика подсаживается ко мне в столовой, расспрашивает, что привело меня сюда, чем я занимаюсь. Я показываю ей сайт своего клуба по искусству (я организую камерные концерты классической музыки, лекции по опере и изобразительному искусству и интересные культурные поездки: http://www.kamertonclub.ru), карту России, рассказываю о городах Урала и Сибири. Она потрясена, что в России так много крупных городов. Более того, Чика оказалась настолько общительной и заводной, что вокруг нас тут же собирается целая компания англоговорящих санаторцев — так я знакомлюсь с Юко из Токио и Юмико из Атами. Теперь мы сидим в столовой и хохочем вместе. Мы все начали и заканчиваем программу одновременно, и это особенно сближает.
Юко родилась в Америке, и у неё блестящий американский английский. А у Юмико рак. Год назад ей предлагали операцию, но её муж сказал: должно быть другое решение, давай поищем. Так они нашли профессора Исихару. И вот уже год у неё стабильное улучшение.
Девушки говорят, что поначалу все приняли меня за. француженку. Потому что стильная и стройная. И спрашивают, почему русские женщины с возрастом становятся такими полными? Что это — холод, некачественные продукты, неправильное питание, малоподвижный образ жизни? Куда несёшься ты, Русь? Нет ответа.
Я рассказываю им свою историю знакомства с книгой профессора, как у меня нашёлся знакомый в Токио, как он позвонил по моей просьбе в клинику, где выяснилось, что у профессора русская жена, как от моего звонка в Японию до получения визы прошло всего две недели, и вот я здесь. Чика шутит, что я VIP-клиент, потому что она бронировала номер чуть ли не за три месяца. Я прикусываю язык и не говорю, НАСКОЛЬКО я на самом деле VIP-клиент.
Надо сказать, что английский в Японии распространён гораздо меньше, чем в Европе. Если человек и говорит на английском, то это скорее это исключение, а не правило. Тем более тут, в провинции. Поэтому мне необыкновенно повезло с моим новым окружением!
* * *
У Лены очередной сюрприз — она приглашает нас поехать на побережье и полюбоваться скалами и известным в Японии suspense bridge — в этом месте снимают чуть ли не все японские боевики и драмы. По дороге мы затрагиваем интересную тему — чем похожи русские и японцы. Мы находим, что обе нации сближает уважительное отношение к женщинам и старшим и. чувство вины, которое веками воспитывала в нас религия. Но это разное чувство. Лена, 20 лет прожившая в Японии, говорит, что у японцев оно связано с тем, что они чувствуют себя виноватыми, если ничего не делают. Поэтому они всегда заняты, всегда в работе, всегда суетятся (даже излишне). Русский человек не таков. Он любит и поработать и на диване полежать.
Океан. Мы забираемся на смотровую башню, лазаем по камням, ловим в объективы разбивающиеся о скалы волны. Тут можно провести целый день, если бы не ветер. Для «сугреву» мы заруливаем по дороге обратно в удивительную чайную, хозяева которой собрали уникальную коллекцию чайных чашек со всего мира. Есть даже чашки XVI века. При заказе ты выбираешь не только напиток, но и чашку, из которой ты хочешь пить. Я выбираю жёлтую с птичкой, а чай заказывает Лена.
Вообще мы торопимся вернуться к 16 часам — в это время по седьмому каналу ТВ будет передача с нашим профессором (часть её записали вчера, а сегодня — прямой эфир). Профессор частый гость на телевидении. «Он просил, чтобы Вы непременно посмотрели!» Ну, разве можно отказать сенсею. К тому же мне, конечно, интересно. Лена переводит по ходу передачи. Особенно запомнился один интересный факт: если парить ноги не просто в горячей воде, но добавить в неё имбирь, то такая ванна прогревает не только ноги, но и внутренние органы.
* * *
Вечером Лена свободна, и мы идём гулять с её собаками. У нас несчётное количество тем для разговоров. Уже стемнело, и я говорю, что вполне дойду обратно сама — от их дома до санатория метров 300. Но Лена ни в коем случае не отпускает меня одну. По причине. диких кабанов. Горы есть горы. А знаете, какой самый лучший способ защиты от дикого кабана? Ни за что не догадаетесь. Это зонт. Самый обычный большой складной зонт. Стоит раскрыть его по направлению к несущемуся на вас животному, как оно, пугаясь внезапно возникшего «препятствия», останавливается и убегает. Ну, это так, на всякий случай.
* * *
Ещё один интересный урок сегодняшнего дня. Время от времени мне приходится слышать в плане критики системы, что «всё это, конечно, хорошо, но не с нашей экологией, мы же не в горах живём, как эти долгожители».
И я и Лена (как косметолог) замечаем, что из всех гостей санатория (это человек 30) у меня и Юко самая чистая кожа лица. Мы единственные, кому не нужно делать никаких масок и чисток. При этом мы обе живём в больших мегаполисах, я — в Москве, Юко — в Токио. А самая проблемная кожа у женщины, которая живёт в соседнем с Ито городке, в горах. Эта женщина курит. То есть внутренняя экология и питание всё-таки важнее экологии внешней.
Лена также раскрывает мне «страшную тайну» вечной молодости японок. Бог наградил их более толстой кожей, поэтому на ней не образуются мелкие морщинки, как у нас. Везёт же некоторым.
* * *
Подходит к концу четвёртый день моего голодания на соках. Никакого чувства голода. И шестой день моего пребывания в Японии. Экватор.
День седьмой: 6 ноября.
* * *
Не знаю, откуда у меня берутся силы, но вдохновение оказывается сильнее снотворного, и сегодня я опять сплю всего два часа. На ум приходят всякие строчки, не то чтобы гениальные, но такие… японские:
*
По самому краю мира
Ступает по-над облаками
Япония-канатоходец.
*
К горизонту тянутся горы,
К Фудзисану восходят взоры,
К небу восходит душа.
*
Чайная чашка хрупка,
Но хранится в фарфоре
Сила земли и горы.
*
Десять часов полёта
Отдаляют тебя от дома,
Но ты обретаешь второй.
*
Цепкое деревце на скале —
В женщине ищет
Мужчина опору.
*
В женщину корни
Пускает мужчина,
Чтобы расти высоко.
* * *
Утром — занятия по стретчингу. Их ведёт хозяйка массажного салона. Запоминаю несколько хороших упражнений для растяжки и для стоп. И как считать по-японски до восьми.
А сенсей был прав: Фудзисана не видно.
* * *
Сегодня Лена делает мне интересный подарок — харамаки. Вы не знаете, что такое харамаки? Это потому, что, как говорит профессор, харамаки и харакири — это две сугубо японские вещи.
Если вы читали его книгу, то можете помнить, что в одном месте (точнее — на 117 странице) речь идёт о «набрюшнике». У меня не возникло никакой ассоциации с этой вещью, потому что ничего подобного в России нет. К тому же я подумала, что речь, видимо, идёт о чём-то громоздком и неудобным (потому что так звучит перевод). Думаю, что это слово можно было и не переводить, а оставить как есть — харамаки. Как суши. Или то же харакири.
На самом деле это довольно лёгкая, практичная и удобная штука. Она напоминает нижнюю часть майки-стретч, надевается на область живота (харакири — тоже от слова «живот») и. зачем она нужна, спросите вы? Профессор пишет в книге, что она служит для повышения температуры тела. И я сначала засомневалась — сможет ли такая тоненькая тряпочка (делается она из натуральных тканей — шёлк, хлопок) оказать существенный эффект? И зачем она вообще, если есть другое нижнее бельё?
Но, надев харамаки, я немедленно ощутила прилив тепла к своим прохладным конечностям. И мне стал понятен механизм её действия. Живот у меня никогда не бывает холодным, но эта тряпочка и не греет его. Её функция заключается в том, что она — как изоляционная прокладка в оконной раме — не позволяет теплу из этой «печки» вашего организма утекать наружу и впустую обогревать окружающий воздух. Она направляет тепло внутрь самого тела. И её эффект — энергосберегающий. Это было феноменально.
Все мои японские подружки носят харамаки круглый год и не снимают его (её?) даже ночью. Это харамаки было серого цвета, и я купила ещё одно телесного — в магазинчике санатория их продаются десятки, на все вкусы и размеры. Ещё они бывают с кармашком внизу живота, куда можно положить одноразовую маленькую грелку из сыпучего материала. Такая мини грелка держит тепло до 24 часов. Тоже интересное японское изобретение.
Моя японская компания очень удивляется, что в России не знают про харамаки. «You should start haramaki business in Russia!» — подаёт идею Юко. Да, тут есть над чем подумать.
Все хотят посмотреть книгу профессора на русском языке. Я приношу книгу, которую по моей просьбе сенсей подписал в конце нашей встречи. Спрашивают, сколько стоит. Отвечаю, что ещё два дня назад она стоила тысячу йен, а сегодня тысячу евро, потому что с автографом.
* * *
На 13 часов Лена записала меня на экскурсию вокруг озера — того самого озера, до которого я тогда не дошла. Чика тоже едет на экскурсию — значит, будет кому перевести мне самое основное и интересное.
Впрочем, самым интересным для меня оказывается поведение на этой экскурсии самих японцев. Любознательные и скурпулёзные как дети, собирающие гербарий, довольно взрослые и пожилые люди серьёзно рассматривают листочки и веточки, а сопровождающий нас Знайка. записывал всё в блокнотик. Экскурсовод же покорил меня совершенно — он был абсолютно и страстно влюблён во все эти камушки и травинки и просто светился от счастья, рассказывая о них.
Озеро красивое, и мне даже удаётся сделать несколько по-настоящему осенних японских кадров. Чика кое-что переводит: озеро вулканического образования, ровесник нашей Омуроямы, его берегам несколько тысяч лет.
Весь день собиравшийся дождик, наконец, собрался с силами и пошёл. Не сильно, но ровно настолько, чтобы нам пригодились зонты, предусмотрительно взятые Знайкой. Один из зонтов достался мне. Дождик припустил сильнее, и я подошла и накрыла им стоящую чуть поодаль пожилую женщину, которая куталась в явно промокающий шарф. Она что-то спросила меня по-японски, но я ответила на английском, что не знаю языка. А в ответ услышала. прекрасную английскую речь. Так мы познакомились с Эрико и говорили всю дорогу, пока не закончилась экскурсия.
Эрико была замужем за американцем и 30 лет прожила на Гавайях. Три года назад её муж умер, и она переехала к дочери в Иокогаму. Она приезжает в санаторий профессора уже. 20 лет подряд. Почему именно сюда? Конечно, есть много других санаториев, есть даже такие, которые копируют то, что делает профессор Исихара. В Ито есть санатории, где голодают и на воде и на соках. Но там нет такого доктора. Это то, что скопировать невозможно. Доктор помнит всех и вся и исключительно внимателен.
Впервые со времени моего приезда в Японию разговор заходит о политике. Эрико была в России и Украине и говорит, что у неё сложилось ощущение, что это «одна страна». Она ничего не знает о миллионе беженцев из Украины в Россию и о бомбёжках в Донецке и Луганске — японские СМИ ничего об этом не говорят.
Она хотела бы ещё раз приехать в Москву и в Санкт-Петербург, но не может найти тур из Японии (из США это сделать проще). Я оставляю ей свои координаты и прошу написать мне, если ей потребуется помощь в этом вопросе.
* * *
За «ужином» мы оказываемся вдвоём с Юмико. И неожиданно для меня она тоже затрагивает тему политики и спрашивает, правда ли что Путин ужасный диктатор, и как я отношусь к захвату Крыма. Очень удивляется, узнав, что Крым был в составе Украины всего 23 года, и говорит, что тогда ей понятно, почему люди в Крыму не восстали. Про войну в Донецке и Луганске? Нет, она тоже не знает.
Я рассказываю Юмико о нашем разговоре с Эрико и о том, что она приезжает сюда уже 20 лет. Юмико согласна с тем, что личность и открытость профессора уникальны для Японии. Например, здесь вы не можете просто попасть на приём к светиле такого уровня. Вы должны получить письменную рекомендацию от своего лечащего врача (на минуточку). А в клинике профессора всё просто: позвонил или пришёл на ресепшен и записался. И стоит совсем недорого. Более того — что совсем нетипично для японского доктора — профессор всем даёт свою визитную карточку, а в тяжёлых случаях (как, например, рак) и свой мобильный. (Кстати, свою карточку профессор дал и мне, подчеркнув номер факса, на который я могу писать, или — сказал он — я могу задать свои вопросы через его жену. Индивидуальный подход к каждому пациенту.)
СТОИЛО МНЕ НАПИСАТЬ ЭТИ СТРОКИ, КАК РАЗДАЛСЯ ЗВОНОК ИЗ ЯПОНИИ: ЛЕНА И ПРОФЕССОР ИНТЕРЕСОВАЛИСЬ МОИМ САМОЧУВСТВИЕМ.
* * *
Этим вечером в СПА я встречаю сотрудницу санатория, которую вижу на кухне и на ресепшен. Со своим небольшим запасом английских слов она всё-таки объясняет мне, что у неё рак. И что встреча с профессором спасла ей жизнь, теперь она живёт и работает тут уже несколько лет.
Я вспоминаю, что в массажном салоне ещё работает девушка с ДЦП. Тоже штрих к портрету хозяина.
День восьмой: 7 ноября.
* * *
Сегодня утром показался Фудзисан. Во время Второй мировой войны он был отличным ориентиром для американских бомбардировщиков: они долетали до горы, брали курс направо и сбрасывали свой смертоносный груз на Токио.
* * *
В столовой, попеременно пользуясь переводческими услугами Чики, Юко и Юмико, санаторская общественность устраивает брифинги русского гостя. Расспрашивают обо мне и о России. Когда я полусерьёзно, полушутя говорю, что мне пора учить японский, то выясняется, что в свободное время у себя дома, в Австралии, Чика даёт уроки японского языка. Мы решаем не откладывать дела в долгий ящик и перемещаемся в лобби. У Чики есть с собой всё: бумага, карандаш и ластик.
Первым делом она знакомит меня с гласными, слогами и латинской звукописью, которую японцы придумали, чтобы вписаться в глобальный контекст. Звуки в японском языке оказываются довольно простыми, и их меньше, чем в русском — нет не только звука «л», но и звука «ф». Произношение тоже не составляет труда, но звуки получаются лучше, если улыбаться. Задача облегчается ещё и тем, что в словах нет ударений. Через какое-то время я уже могу записать (латиницей) любое слово, которое произносит Чика.
К концу часового занятия я осваиваю полтора десятка самых нужных слов: приветствия, благодарности, извинения. Это поднимает мою жизнь в санатории на качественно новый уровень: теперь я уже не догадываюсь, что мне говорят другие, и не просто глупо улыбаюсь в ответ, но понимаю и могу ответить так же: «доброе утро», «добрый день», «прошу Вас». Надо сказать, что в Японии этот минимальный словарный запас используется очень активно. Это не Россия, где люди здороваются один раз в день. Тут каждый здоровается с каждым раз по двадцать. И я наконец чувствую, что вписалась в эту японскую жизнь. Только теперь сотрудники и гости санатория улыбаются мне ещё радостнее и теплее, а в их глазах читается признательность за мои усилия.
* * *
После «уроков» Лена утаскивает меня по новым интересным местам: сначала мы едем в музей витражей, который построил местный чудик-олигарх. В здании, напоминающем средневековый европейский замок и уже украшенном к европейскому же Рождеству, собрана коллекция подлинных (европейских же) витражных окон, ламп и других предметов интерьера. Чтобы заведение приносило доход, в нём устроен свадебный зал с органом и большая терраса для банкетов с видом на океан. (Свадебные церемонии в Японии стоят баснословных денег — от 30 до 50 тысяч евро, поэтому многие пары предпочитают устраивать свадьбы заграницей.) Но так как в Японии мода на всё европейское и американское, и заведение это ориентировано на местную публику, то мне не хватает японского духа и колорита. Нахожу лишь один витраж с мотивами, напоминающими японские.
Мы же приехали как раз, чтобы послушать небольшой органный концерт с Бахом и Мендельсоном в программе. Хорошо путешествовать с местными, они знают — что, где и когда. Однако на чай мы отправляемся в другое место — практически итальянский ресторан в отеле с прозрачными стенами и видом на «Капри». Вот не сказали бы мне, что я в Японии, я бы и не поверила.
В сегодняшних разговорах мы затрагиваем тему японской вежливости. В японском обществе влияние социума и общественного мнения огромно. Основное правило жизни можно сформулировать так: дома веди себя как хочешь, а на людях будь вежлив и уважай правила. Если ты пришёл в онсен (общественная баня с источником), не для того чтобы помыться, но чтобы посидеть в источнике, то хоть ты и мылся дома за пять минут до прихода, ты должен сделать вид и показать всем, что ты тщательно моешься перед заходом в источник. По отношению к учителям, начальникам и просто посторонним людям ты должен быть супер вежлив. А дома. дома веди себя как хочешь. Поэтому пружина нервов вежливого и не показывающего на людях свои, возможно, не самые позитивные чувства японца, может закручиваться и сжиматься в течение всего дня, а дома. дома и скандалы, и истерики, и хлопанье дверьми, и неуважение к родителям. Если, конечно, человек не делает ещё одного усилия и не работает над собой постоянно. То есть всё как везде. Но с поправкой на «общественную пружину».
* * *
Но вернёмся к вопросам голодания. Если у вас нет ограничений по времени и обратного билета в Москву, то в принципе выход из голодания нужно начинать тогда, когда вы начинаете хотеть есть. Можно голодать и две и три недели. По ощущениям. И сегодня вечером у меня в животе заурчало. Не сильно, но моя пищеварительная система всё-таки напомнила, что она у меня есть.
Завтра вся моя компания начинает есть, и мы с Леной строим планы на выход в свет в местную «сусичную» (слово «суши» на японском имеет звук между «с» и «ш» — как и в слове «Исихара»). Меня ждёт ланч с дегустацией суши из местной рыбы. Неужели.
* * *
Вечером я захожу в столовую и здороваюсь со всеми по-японски. Глаза Юко округляются до европейского размера:
— Did you say «konbanwa»? (добрый вечер)
— Yes, I did.
Гордо улыбаюсь в ответ.
Но больше всех гордится своим учеником Чика:
— She is now fluent!
— Yes, I am fluent in three sentences. (Да, я свободно говорю три предложения.)
Перед сном мы закрепляем пройденный материал, и Чика демонстрирует результаты своего преподавательского труда: теперь всем проходящим мимо я говорю «oyasuminasai» (спокойной ночи). Все лавры и улыбки достаются мне.
Юмико дарит мне собственноручно связанную шапочку, чтобы я не замёрзла в холодной России.
А отношение ко мне сотрудников санатория невозможно теперь и передать. Со всеми клиентами тут и так носятся как курица с яйцом. Я же ощущаю себя яйцом Фаберже.
День девятый: 8 ноября.
* * *
Выход из голодания подразумевает новый режим питания. Теперь это один стакан сока вместо завтрака и два приёма пищи в течение дня.
В качестве обеда — первого приёма — нас ждали: жидкая рисовая каша, микросалатик из дайкона и мисо суп — уже не пустой, а с какими-то ракушками. Сплошные деликатесы! Рядом с подносами на столах теперь кладут карточки с нашими именами. Надо запомнить, как выглядит моя, чтобы с голодухи не съесть чужого и не испортить имидж страны на международной арене.
Говорят, что именно эти первые два-три дня самые сложные, потому что просыпается чувство голода. И есть такие пациенты, которые голодают дома, а в санаторий приезжают выходить из голодания. Могут возникнуть другие проблемы. Ждём.
Но больше я жду сегодняшней поездки в местечко Шудзенжи — там должны быть красивые красные клёны!
* * *
Дорога в Шудзенжи занимает на машине около часа. Места и правда красивые. Мы проезжаем рисовые поля. Но это одно название. Потому что это ЯПОНСКИЕ рисовые поля, и по размеру они скорее напоминают русские огородики. (Кстати, и санаторий у нас японский. Не нужно представлять себе санаторий министерства обороны СССР.)
Шудзенжи — прекрасное и уютное местечко с быстрой горной речкой, живописным красным мостом. Но вот только мост тут и красный. А клёны в большинстве своём стоят зелёные. Нашли один, который чуть тронулся жёлто-красным, и фотографируем его — издалека, вблизи, типа это у нас разные клёны. Но тут всё равно очень мило: узенькие улочки, магазинчики и кафе. В одном из них мы и делаем остановку. Лене — кофе, мне — чай.
Лена говорит, что я совершила подвиг, приехав в Японию — на край света, без языка. (Вот уже не думала, что сидение в термальном источнике и лежание на массажном столе — это подвиг.) «Вы же не будете приезжать каждый год!» Вот тут я задумалась. Конечно, я не жду такого внимания к своей персоне и таких супер условий в каждый приезд, но я бы приезжала и чаще (был бы душ в номере). Весной — сакура, осенью — клёны. (Опять же — промашка в этот раз с клёнами, можно сказать — приезд не считается.) И не одна бы приезжала, а с друзьями. Такое уникальное место должны увидеть все. Пройти такую программу, познакомиться с таким доктором. Всем этим хочется поделиться со всеми. (Наверное, поэтому я и пишу всё это — меня переполняет желание поделиться.)
Мы договариваемся, что группы от пяти до десяти человек вполне возможны. И на групповую скидку в 10% тоже можно рассчитывать. Только нужно иметь в виду, что есть периоды, когда санаторий занят «под завязку», и планировать наше турне заранее. а не как некоторые — за две недели.
А ещё мы решаем ДЕЛАТЬ ВТОРУЮ КНИГУ ПРОФЕССОРА НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ. Это будет самая настоящая командная работа: с меня — вопросы от русских читателей, с Лены — ответы от профессора на русском языке. А по причине безумной занятости и Лены и профессора я немного поработаю машинисткой и напечатаю то, что Лена пришлёт мне аудио файлом. Вот этот проект мне нравится больше всего.
— Это здорово, — говорю я Лене. — А то уже 180 книг, а на русском всего одна.
— 270 книг.
— Как 270? Ещё пять лет назад было 180.
— Ну, да, он пишет книгу за три-пять дней.
— Не статью, Лена? Книгу?
— Книгу, Оля, книгу!
* * *
На обратной дороге мы заезжаем в интересный магазин. Это комиссионный, как объясняет Лена, но я обращаю внимание, что все товары в нём упакованы, ими никто не пользовался. Это очередная японская «фишка».
В Японии есть два месяца в году (типа наших новогодних и майских праздников), когда вся страна дарит друг другу подарки. Подарки дарят родственникам, друзьям, клиентам, уважаемым и известным людям. И если ты на свою беду уважаем и известен, то этот сезон подарков становится для тебя настоящим стихийным бедствием. Так, наш профессор получает ДЕСЯТКИ коробок. Подарков столько, что их просто некуда девать. Жена одного известного человека даже развелась с ним из-за этого: ежегодно два месяца её жизни превращались в сущий ад. Одно время и Лена была на грани помешательства, но её муж человек разумный, жену свою бережёт, и поэтому, когда количество подарков стало зашкаливать, он поручил разбор этих подарочных «завалов» двум (!) сотрудникам своего офиса.
Так вот и существуют в Японии магазины, куда эти подарки сдают. Тут тебе и посуда, и телефонные аппараты, и чемоданы, и мебель — всё, что изобретательная человеческая фантазия может два раза в году воплотить в понятие «подарок».
* * *
Нас встречают улочки и набережная уже родного Ито. Мы заезжаем на станцию, чтобы взять мне обратный билет до Токио. Скоро я возвращаюсь в Москву. А душа моя после семидневного поста постепенно возвращается в тело.
* * *
Первый и последний ужин в санаторской столовой. Завтра — прощальный ужин с профессором.
— Оля, он очень проникся Вами. Накупил Вам кучу подарков.
— Зачем же кучу, Леночка? У меня и чемодан совсем небольшой.
— Не волнуйтесь, они маленькие. Но главное — я не помню, чтобы он сам когда-нибудь ходил и лично покупал кому-то подарки, понимаете?
Да, при его занятости это дорогого стоит.
* * *
И ведь только сейчас, неделю спустя, я начинаю понимать, что уехала. И какими близкими стали мне эти люди. Как это получается? Как происходит? Ведь ещё недавно жили друг без друга по разные стороны континента. А теперь будем писать и звонить и думать: как он/она/они там?
День десятый: 9 ноября.
* * *
Сегодня «плющит» и «колбасит» всех: у Юко поднялась температура, Юмико упала в обморок у себя в номере. Я не испытываю никакого чувства голода и не жалуюсь ни на что кроме разве что отсутствия сна. Сплю по-прежнему три-четыре, максимум пять часов, но никаких неудобств (кроме массы свободного времени) мне это не доставляет. В любом случае, отосплюсь дома.
* * *
Утром профессор читает лекцию для всех желающих. Я, конечно, желающая, но не владеющая японским, поэтому провожаю свою компанию в лекционный (он же — гимнастический) зал и уединяюсь в лобби с книжкой по аюрведе.
Японский бы выучил только за то, что им разговаривал. Но, нет, наверное, не сподвигнусь: наличие профессионального переводчика всё-таки расхолаживает.
В 11 часов часть моей компании уезжает, у меня на это время назначен последний сеанс массажа, и до этого мы хотим сфотографироваться на память.
Однако «двухчасовая» лекция сенсея, начавшись в 8:30, к 11 так и не закончилась. Я уже лежала на массажном столе, когда шумная и весёлая гурьба слушателей высыпала из зала и ещё минут на 20 зависла у кабинета профессора (соседняя дверь с массажным салоном). Слышались шутки профессора и несмолкаемый хохот. Несерьёзный он всё-таки человек.
Хочется отблагодарить массажистку по-нашему, по-русски (тем более, что и в салоне мне сделали 50%-ную скидку), но давать деньги в Японии не принято, лучше сделать небольшой подарок. Подарок был сделан раньше, и в этот раз я просто особенно сердечно кланяюсь и благодарю её за всё.
Ближе к 12 часам я — как была в халате после массажа — бегу к своим — нет, ещё не уехали. Как прошла лекция? Профессор спел две песни и рассказал 20 шуток. Так, заряженные на здоровый и весёлый образ жизни, идём фотографироваться в лобби. Все настаивают, чтобы я фотографировалась в халате — так я буду самой японской из всех присутствующих на фото женщин.
Стоило мне подняться в номер, как раздался звонок от всевидящей Лены: «Оля, Вам так идёт халатик. Не посмотрите, какой там размер? Надо подарить вам такой, я поищу на складе новый.» Через пять минут такой же санаторских халат, но с каким-то особенно красивым узором на поясе доставлен мне в номер.
Через несколько минут – снова стук в дверь: Лена пришла с Учидой, моей любимицей с кухни. Она принесла сшитые ею для меня подарки. Мне кажется, рукоделие — это ещё одна общая черта русских и японцев. Я не помню, чтобы знакомые мне женщины в Америке и Европе сами шили и вязали.
И ещё — грибы! Японцы тоже собирают грибы.
* * *
Днём Лена вытаскивает меня в онсен (японская баня с источником). Чуть не сварившись пару дней назад в нашей ванне, я по началу сопротивляюсь, но Лена уверяет меня, что в онсене вода будет не такой горячей. Хорошо, едем.
Оставляем обувь у входа, проходим в раздевалку. Как самая японская из присутствующих здесь женщин, снимаю свой харамаки. Кстати, у меня даже бельё из Uni Qlo, но московского. Лена предлагает мне встать на весы — интересно, сколько я вешу к концу голодания. (По-хорошему, люди в санатории взвешиваются и следят за своим весом каждый день, но меня последние лет пять — с момента начала жизни по системе профессора — не заботит проблема лишнего веса: едва начав питаться по системе, я даже вышла из размера — с 44 до 42.) Взвешиваюсь. 52 кг с полотенцем. Бухенвальдский крепыш. Мой обычный вес — 55-57 кг.
— Олечка, что же Вы с полотенцем-то?
— Ну, хоть чуть-чуть побольше будет.
Мне нравится онсен, ванна сложена из камней, посетителей мало. Вода приятная и совсем не горячая. Но минут через десять разогревает и она. Оставшись одни, мы проказничаем и делаем несколько фотографий на телефон Лены (вообще фотографировать тут нельзя).
— Оля, снимите полотенце! Пусть люди посмотрят на идеальную фигуру!
— Да, ну, Леночка, будет Вам. Мы же в женской бане, не в мужской.
* * *
Хотя вечером нас и ждёт прощальный ужин, мы всё же заруливаем в сусичную. Лена хочет приобщить меня к каким-то особенным сортам местной рыбы — одну-две сушинки, не больше. Больше в эти первые дни выхода из голодания мне и нельзя. Рыба кажется мне безвкусной. А вот мой любимый гребешок тут меня совсем покорил — он более насыщенный и по цвету, и по вкусу и более мясистый.
Но главное открытие дня. Друзья мои, мы все НЕПРАВИЛЬНО ЕДИМ СУШИ! Оказывается, их нужно макать в соус не рисовой «попой», которая поэтому у нас и разваливается, а переворачивать и макать рыбой! Перевернуть сушину в воздухе так, чтобы она не выскользнула у вас из палочек — задача непростая и требующая тренировки. Поэтому можно (разрешается) есть руками. Или есть роллы — изобретение неумелых и безруких европейцев.
* * *
До последнего момента было непонятно, куда мы идём на ужин. С одной стороны, правильнее было устроить ужин в санатории, где все продукты натуральные, и где выходящий из голодания пациент будет под присмотром доктора. Но у шеф-повара санатория (того самого легендарного и одного из лучших в стране) сегодня был выходной. Получалось, что мы всё-таки едем в ресторан. Выход был назначен на 17:30.
Но в 17 часов раздался звонок, и меня соединили с. профессором. Поздоровавшись, он передал трубку Лене. Ужин переносился на 18 часов, так как начался чемпионат по сумо. По этому поводу четыре раза в году вся страна останавливается и замирает перед телевизором. Мне надлежало срочно сделать то же самое — без этого зрелища я не могла покинуть пределы Японии. Но главное — мы никуда не едем, а ужинаем в ресторане санатория. Потому что шеф-повар. вышел на работу в свой выходной, чтобы приготовить ужин для Орига сан.
* * *
Это был царский ужин. И царские подарки. Сенсей начал с того, что преподнёс мне: изящную театральную сумочку, два шёлковых веера, золотистый платок из кашемира и шёлка и какую-то волшебную мазь ото всего — ожогов, порезов, ссадин.
У нас с собой тоже было: два календаря с видами Москвы — дневными и вечерними — для профессора и самая красивая на всём Измайловском вернисаже брошь с цветами — для Лены.
Изобилие изобилием и деликатесы деликатесами, но особо раскатывать губу на этом ужине, как вы понимаете, мне не пришлось: мне можно было есть всё, но не больше одной трети. Впрочем, стоило честной публике узнать о моей нежной любви к гребешку, как у меня на тарелке сразу оказались четыре гребешка — все отдали мне свои. (Четвёртым за столом был всё тот же милый и услужливый, но не говорящий по-английски «вопросительный знак».)
Из напитков сенсей предложил мне выпить красного вина или саке. Сошлись на саке. Мне, собственно, и пить-то особо нельзя, а только делать вид: после голодания алкоголь всасывается в кровь моментально. Но тосты — это святое! Этот обычай кавказских горцев профессор любит и чтит особенно. В России он был семь раз, на Кавказе — пять.
«Царь» (просто царь) за ужином тоже пел. Песен было три, в том числе «Катюша» и «Подмосковные вечера» на японском. Количество же шуток не поддавалось исчислению.
Удалось задать и несколько вопросов по делу. Например, считает ли он важным время ужина (известная тема — есть за два-три часа до сна)? Нет, не считает. Сейчас поужинает и пойдёт спать. (Но — не забывайте — что это его первый и последний приём пищи. Сенсей ест раз в день.) Как он поступает с завтраком в путешествиях, когда нет возможности заказать свежий сок в гостинице? Просто пьёт чёрный чай. Как относится ко мнению, что вино закисляет организм, и не лучше ли пить водку? Всё зависит от внутреннего состояния: в хорошей компании и при позитивном настрое вино может дать и другую реакцию.
Пожалуй, это основной тезис сенсея: состояние важнее еды. С этим главным — состоянием бесконечной благодарности — я и вернусь домой. Через два дня.
День одиннадцатый: 10 ноября.
* * *
После вчерашнего ужина я звоню Лене и прошу не готовить лишнего и не напрягать кухню — до моего отъезда в 11 утра меня хватит разве что на тарелку мисо супа. И тогда мне приносят в номер: японскую — невяжущую — хурму, мандарины, рисовое печенье — в самолёт. Коричневый рис с кунжутом — фирменным японским треугольничком — в поезд до Токио. И не просто яблоко, но яблоко от поставщика императорского двора. Когда отнести Ваши вещи? Хорошо, через 20 минут.
Ровно через 20 минут на пороге номера появляется Йосида — наш японский Хью Грант — он относит вниз мой багаж. Да, мне ещё нужно рассчитаться за звонки с телефона. Мой мобильный так и не заработал, поэтому Лена любезно подсказала код телефонной карточки, по которой я и звонила в Москву. Плюс звонки на её мобильный. Звонки? Профессор сказал — за счёт санатория.
Есть ли пределы щедрости у этого человека? На днях я узнала, что строительство ванны с водой из источника обошлось ему в миллионы (взятые в кредит). Но её посещение для клиентов бесплатно, они платят только за подводимую из источника воду — город ежемесячно выставляет санаторию счёт.
Прощальные фото — с мальчиками и Учидой. Знайка дарит мне. свои фотографии. Тут и наше озеро, и вулкан. Да он отличный фотограф!
По дороге на станцию заезжаем в «стойенник». Лена опасается, что моя сумка с сувенирами может не выдержать испытание duty free в аэропорту, и скорее всего мне понадобится вторая. и окажется права.
Прощаемся. По-нашему, по-русски, крепко обнявшись.
Меня провожает океан.
* * *
И встречает Вася. Такой родной и неожиданный среди всего этого японского. За те десять дней, что мы не виделись, я прожила целую жизнь. И, конечно, не успею рассказать ему всё за один день, что остался у меня в Токио. Но я напишу, Вася, я вернусь домой и обязательно напишу: какие это люди, в каком номере я жила, ты не представляешь!
Этот день тоже щедр — на Васины и мои рассказы, на виды Токио (всё-таки город изрядно бомбили, как и в Варшаве, тут практически не осталось исторических мест), на подарки и сувениры для московских друзей. Вечером мы идём на ужин — Вася, Томоко, их старшая дочь Йон и младший сын Кен. Средняя дочка Лена сегодня занята в школе.
Глава семейства нашёл для нас уютный ресторанчик, и для меня загадка — как он отличает все эти дома в десятки этажей и запоминает, где и что в них находится. Ребята у них получились очень интересные: в смешении русской и японской крови проглядывает Индия, но кожа не такая смуглая, как у индийцев. Йон интересуется медициной и хочет приехать в Россию. Вокруг её интересов и моего путешествия в Ито и строится наш разговор.
Из еды мы заказываем собу и темпуру и — вот это главный сюрприз дня — гречневый (!) чай. Никогда не пробовала. Ребята берут мне в подарок две упаковки. Надо будет найти русский аналог по возвращении. Я вообще буду скучать по многим японским продуктам. Хорошо, что я живу в городе, где каждый второй ресторан – японский.
День двенадцатый (последний): 11 ноября.
* * *
Завтрак в Keio Presso Hotel в Токио — это не завтрак в милой провинции. Тут тебе уже никто не улыбается и не кланяется, не считая дежурных улыбок на ресепшен. А рядом со мной сидит и ест ну очень толстый японец. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что это первый и последний толстый японец, которого я вижу за две недели пребывания в этой стране.
Лена подала нам с Васей отличную идею: отправить меня в аэропорт не экспрессом, но автобусом, который ходит примерно раз в час и останавливается у соседнего с моим отеля. Идея эта хороша ещё и тем, что Васе не нужно будет утром снова тащиться ко мне через весь город и провожать меня на станцию. Мы всё разведали и взяли билет на автобус ещё вчера. Сегодня мне остаётся только дойти до остановки (пять минут).
* * *
Ехать автобусом, конечно, интереснее. Эта поездка — словно прощальный подарок Лены: токийские дома и дворики, миниатюрные садики и такое же кладбище, стройка с бесчисленным количеством техники (японцы научились строить свои небоскрёбы так, что они не рушатся и не трескаются от постоянных землетрясений). В девять утра мы едем по этому многомиллионному мегаполису без пробок, на улицах не так много машин. Где все? Внизу — в метро, в поездах. огромный город живёт и работает как совершенный, отлаженный механизм. Ни бумажки, ни соринки, чёткая организация и порядок. Как и в мозгу каждого японца. Бросить бумажку, отступить от правила — немыслимо, тут никому это не придёт в голову. У каждого своё место, своя чёткая задача. Вместе получается — Япония.
Выхожу на конечной остановке у своего терминала, отрываю багажную бирку от чемодана. Ко мне тут же бросается служитель аэропорта и берёт бумажку у меня из рук. Я не знаю, куда они их девают — урн нет ни в городе, ни тут. Может, они их едят? У стоек регистрации встречает «разводящий»: экономический класс — направо, бизнес — налево. Arigato gozai masu. Всё чётко, всё понятно даже дураку и иностранцу.
Кажется, что все силы и вся жизнь японцев уходит на поддержание этого порядка и эффективности. У них отлично это получается. Но сил ведь у человека нет уж и много. И все японцы кажутся мне ужасно уставшими. Если жизнь возникла из хаоса, то в этих бесконечных попытках упорядочить её и подчинить этот хаос своему разуму не борются ли они с самой жизнью?
* * *
На входе в зону вылета — мужчина с георгиевской ленточкой на рюкзаке. Надо поставить «лайк».
— Нравится Ваша ленточка.
— Я родом с Донбасса.
— Мы сейчас все с Донбасса.
Понимающе и немного горько улыбаемся друг другу.
* * *
Моей соседкой по полёту оказывается нежная и влюблённая девушка Лиза из Выборга. Она студентка, изучает японский в Петербурге и возвращается домой со стажировки.
Как же я соскучилась по русским лицам. По красивым русским лицам. Возможно, они только кажутся мне красивыми, потому что это — дело привычки. Но я так их люблю и так много в них читаю.
Где-то между Читой и Якутском, в 4 933 км от Москвы, на высоте 10 972 м находит свой последний приют в моём желудке невяжущая японская хурма. Хотя вегетарианский паёк Аэрофлота тоже оказался на уровне. Особенно порадовал банан на десерт. Сквозь неплотные облака видны скованные льдом сибирские реки и заснеженные горные плато, слева, к югу, в разрыве облаков угадывается Байкал. привет, дружище!
* * *
По дороге в такси из Шереметьево я ощущаю какую-то резь в глазах. Может быть, это усталость от долгого перелёта? Фары машин кажутся мне слишком яркими, непривычно бросаются в глаза вывески магазинов на Ленинградке. Но, увидев оконные рамы и лампочки в домах за МКАДом, я наконец понимаю, в чём дело: у меня резко улучшилось зрение. Общее очищение организма, массаж нужных точек и отдых от компьютера сделали своё дело.
Прервусь-ка я и сейчас. Не сидите за компьютером долго. Пейте соки по утрам. Делайте зарядку. Больше ходите пешком. И — будьте здоровы.
Два года назад я купила квартиру. Не в новостройке, на вторичном рынке. Меня очень устраивало расположение дома — в тихом микрорайоне, недалеко от метро и от родителей, сам дом — кирпичный, чистенький, ЖСК. И был ещё один бонус — предыдущая хозяйка квартиры сделала в ней отличную перепланировку и два зеркальных встроенных шкафа — в коридоре и в комнате.
На шкафу в комнате напылением были сделаны три больших иероглифа. Я спросила, что они означают, но она и сама толком не знала: «Что-то хорошее.»
Ну, раз иероглифы, то и комнату я решила сделать в японском стиле — плетёные кресла, плетёный абажур. Однако значение иероглифов не давало мне покоя. Я отправила фотографии комнаты и иероглифов профессору и Лене. Профессор сказал, что иероглифы означают: два верхних — банзай (ура, да здравствует), ниже — счастье. А все три иероглифа вместе означают «счастье навсегда».
Источник