Священник вячеслав перевезенцев состояние здоровья

Он помог понять, что после рака есть жизнь

Памяти протоиерея Вячеслава Перевезенцева

Протоиерей Вячеслав Перевезенцев

Мне посчастливилось познакомиться с отцом Вячеславом Перевезенцевым. Редактор одного православного издания попросил подготовить интервью с батюшкой после его операции в связи с онкологией.

Я за тему сразу схватилась, так как сама боролась с недугом. Прекрасно помню, что не столько операция и лечение были трудностью, сколько «знакомство» с тяжелой новостью.

Благодарна отцу Вячеславу за то, что он настроил на правильный лад, показал правильное отношение к болезни, успокоил. Его ответы на вопросы для статьи, а также разговоры, которые остались за кадром, научили смотреть на себя, на болезнь по-другому, идти вперед, а не бесконечно жалеть саму себя.

В какой-то момент беседы, а именно после слов отца Вячеслава: «Мое заболевание серьезное, не предполагает ни ремиссии, ни выздоровления, поэтому, как ни странно это звучит, мне в чем-то проще», – стало стыдно за собственную слабость и страх. Разновидность и локализация моей онкологии – уже не проблема для медицины. Так, врачи во всем мире справляются с раком щитовидной железы, после ее удаления недуг находится в долгой ремиссии, выживаемость высокая. Даже не требуется реабилитационных процедур.

– Важно понять, что наступает не конец, а начало! – говорил батюшка. – Это новый этап жизни, где придется бороться с болезнью.

Я ему рассказала, что, когда мне позвонили с результатами биопсии щитовидной железы, у меня закружилась голова: «Почему я? Почему сейчас, когда у меня маленькие дети? А есть и взрослые дети, которые нуждаются во мне. За что?! Что я сделала такого?!»

Настроение и настрой менялись постоянно: от желания раз и навсегда победить «врага», то есть недуг, до порыва сдаться и ничего не предпринимать. Я даже у лечащего врача спрашивала, что будет, если ничего не делать, сколько я тогда проживу. Доктор сначала ответил, что разновидность моего заболевания развивается достаточно медленно, может идти речь даже о десяти годах жизни, а потом испугался: «Я, как врач, не имею права подобные вещи говорить, моя задача – вылечить пациента, спасти его, а не гадать, что будет “если”. Было бы жестоко и странно, если бы медики проводили эксперименты, сколько без лечения протянет больной».

Отец Вячеслав спокойно и по-доброму, без менторского назидательного тона рассказал, что это нормальный и естественный страх. Более того, он порадовался за меня, что я при подозрении на плохой диагноз (анализ крови, УЗИ щитовидной железы только указывали на вероятность серьезной болезни), нашла мужество и добилась точного диагноза.

«Столкнувшись с подозрением на рак, надо добиться, чтобы диагноз был установлен точно. Не надо бояться»

– Столкнувшись с такой новостью, первое, что человек должен сделать, – это пройти все необходимые процедуры, чтобы диагноз был установлен точно. Не надо изводить себя страшными фантазиями. Любая неизвестность, неопределенность намного хуже, чем неприятная, суровая правда. Это ребенку хочется спрятать голову и перестать видеть, слышать – реакция понятная, но она неправильная, – говорил он. – Любой страх требует от человека мужества, усилия, чтобы делать то, что должно, несмотря на боязнь: в данном случае добиться окончательно диагноза. Если диагноз «онкологическое заболевание» подтверждается, то это тоже не повод опускать руки и думать, что всё закончилось. Мы живем в XXI веке, и в последние десятилетия человечество сильно шагнуло вперед в лечении онкологии. Сегодня подобная болезнь не означает конец жизни, врачи научились бороться с ней.

Я читала о том, как любой недуг и беду праведные люди воспринимали с благодарностью Богу. Я это понимала, восхищалась таким подходом, но одно дело – прочитать это в книге о каком-либо святом, который жил много веков назад, а другое – услышать это от современника. Приведу полностью то, что отец Вячеслав говорил о своей болезни:

– Я воспринял это как Божие посещение, подарок Божий, как будто это не болезнь, а исцеление. Исцеление в духовном смысле моей жизни. Не то чтобы я был страшным грешником или жил какой-то мерзкой жизнью. Нет, я обычный грешник, и я ничего не мог с этой жизнью сделать. Наверное, нам всем хорошо знакомо это чувство: живешь, всё понимаешь, на одни и те же грабли наступаешь, но нет сил переделать что-то, изменить. А тут появились силы. Я воспринял это не как наказание, а, наоборот, как Божие благословение.

«У меня появились силы: я воспринял болезнь не как наказание, а, наоборот, как Божие благословение»

После операции, повторных анализов и тестов врач сказал, что болезнь у меня в ремиссии. Казалось бы, надо радоваться, а у меня на какое-то время появилась депрессия, грусть. Я опять – к отцу Вячеславу.

– Может быть такое состояние не депрессией, а тем, что в церковной традиции называется унынием, а в быту – печалью и тоской. Отличие в том, что, как правило, уныние приходит и уходит, не держится долго и не сопровождается такими факторами, как бессонница, потеря аппетита и т.д. Уныние может иметь место, и не надо думать, что мы должны быть всё время такими бодрячками. Имеем право взгрустнуть, поунывать! Только не надо в этом тонуть, доводить до того, чтобы тоска переросла в медицинское заболевание – депрессию. Надо быть внимательным к себе, помогать себе.

Конечно, помощь для верующего человека – молитва, Причастие, исповедь.

– Таинства укрепляют, очищают, дают возможность смотреть на себя и вокруг глазами Бога. И это совсем другая картина: там нет места унынию, – сказал он.

Запомнилась еще одна беседа со священником – во время Великого поста 2020 года. Верующих волновал вопрос, грех ли в пандемию бояться причащаться, ходить молиться в храм. Батюшка сказал замечательные слова:

– К Святой Чаше следует приступать со страхом, но не перед вирусом, а перед Богом.

Мы какое-то время перезванивались. Просто так, не для статей или интервью. Я рассказывала батюшке, что моя дочка Даша, тезка супруги отца Вячеслава, учится на врача, но пока не определилась со специализацией. Он советовал походить в разные кружки, пообщаться со специалистами. Поделился, как его знакомый студент медвуза стал психиатром, хотя раньше не интересовался этой областью. Всё поменяла одна встреча с врачом-психиатром, доктором наук. После многочасовой беседы приятель отца Вячеслава твердо решил посвятить себя именно этой части медицины. Мы шутили, что будущему врачу – моей Даше – и супруге отца Вячеслава – кандидату медицинских наук – следует встретиться, так как найдется немало тем для обсуждения.

17 марта отца Вячеслава не стало. Жалею, что не смогла проститься с ним, так как находилась в другом городе.

Царство Небесное верному служителю Божию, дорогому отцу Вячеславу!

Источник

Онкология — не конец, а начало. Отвечает протоиерей Вячеслав Перевезенцев

Каж­дый из нас боит­ся услы­шать о серьёз­ной болез­ни. Про­то­и­е­рей Вяче­слав Пере­ве­зен­цев пол­го­да назад узнал о диа­гно­зе – раке моз­га, про­шёл через опе­ра­цию и лече­ние. Его опти­мизм, доб­ро­та, юмор вызы­ва­ют вос­хи­ще­ние. Батюш­ка любез­но согла­сил­ся побе­се­до­вать с нами на эту тему.

– Когда врач гово­рит: у вас онко­ло­гия, вос­при­ни­ма­ет­ся, как при­го­вор. Как при­нять такую новость?

– Непро­сто что-то сове­то­вать, пото­му что всё инди­ви­ду­аль­но. Люди совер­шен­но по-раз­но­му под­хо­дят к этой точ­ке сво­ей жиз­ни: с раз­лич­ным жиз­нен­ным опы­том и миро­воз­зре­ни­ем, во все­воз­мож­ных ситу­а­ци­ях и обсто­я­тель­ствах. Поэто­му труд­но, да и вряд ли так необ­хо­ди­мо давать какие-то общие реко­мен­да­ции. И все же несколь­ко момен­тов я бы отметил.

Как пра­ви­ло, всё начи­на­ет­ся так: паци­ен­ту гово­рят, что по про­ве­дён­ным тестам есть вопро­сы, есть непо­нят­ная этио­ло­гия забо­ле­ва­ния и нуж­но прой­ти допол­ни­тель­ные обсле­до­ва­ния в онко­ло­ги­че­ском цен­тре. Сра­зу появ­ля­ет­ся страх. И это нор­маль­ный и есте­ствен­ный страх. Столк­нув­шись с такой ново­стью, пер­вое, что чело­век дол­жен сде­лать – это прой­ти все необ­хо­ди­мые про­це­ду­ры, что­бы диа­гноз был уста­нов­лен точ­но. Не надо изво­дить себя страш­ны­ми фан­та­зи­я­ми. Опа­се­ния часто не под­твер­жда­ют­ся и луч­ше про­кон­суль­ти­ро­вать­ся в раз­ных местах.

Любая неиз­вест­ность, неопре­де­лён­ность намно­го хуже, чем непри­ят­ная, суро­вая прав­да. Это ребён­ку хочет­ся спря­тать голо­ву и пере­стать видеть, слы­шать – реак­ция понят­ная, но она непра­виль­ная. Как бы ни было бояз­но и как бы не хоте­лось отло­жить это на зав­тра, пере­не­сти на потом, рас­суж­дая, что «сей­час же живу», «чув­ствую себя как обыч­но», необ­хо­ди­мо прой­ти все обсле­до­ва­ния. Если опа­се­ния напрас­ны, сла­ва Богу, а если всё серьёз­но, то каж­дая мину­та для лече­ния быва­ет важна.

Любой страх тре­бу­ет от чело­ве­ка муже­ства, уси­лия, что­бы делать то, что долж­но, несмот­ря на боязнь: в дан­ном слу­чае добить­ся окон­ча­тель­но диагноза.
Если диа­гноз – онко­ло­ги­че­ское забо­ле­ва­ние – под­твер­жда­ет­ся, то это тоже не повод опус­кать руки и думать, что всё закон­чи­лось. Мы живём в 21 веке, и в послед­ние деся­ти­ле­тия чело­ве­че­ство силь­но шаг­ну­ло впе­ред в лече­нии онко­ло­гии. Сего­дня подоб­ная болезнь не озна­ча­ет конец жиз­ни, вра­чи научи­лись бороть­ся с ней.

Сло­ва «рак», «онко­ло­гия» для тех, кто не посвя­щён в про­бле­ма­ти­ку, а таких боль­шин­ство, озна­ча­ет что-то ужас­ное, как кир­пич на голо­ву. У рака мно­го видов, раз­ная лока­ли­за­ция, несколь­ко ста­дий. И со мно­ги­ми раз­но­вид­но­стя­ми онко­ло­гии меди­ци­на научи­лась более или менее справ­лять­ся. Есть такие виды, кото­рые после кур­са лече­ния нахо­дят­ся в дол­гой ремис­сии, и при этом не тре­бу­ют огром­ных денеж­ных вло­же­ний. Конеч­но, есть онко­ло­гия, лече­ние кото­рой обхо­дит­ся очень доро­го, и глав­ное, что у паци­ен­та неболь­шой шанс на выздо­ров­ле­ние. Но так быва­ет дале­ко не всегда.

Важ­но пони­мать, что насту­па­ет не конец, а нача­ло. Новый этап жиз­ни, где при­дёт­ся бороть­ся с неду­гом. Да, этап непро­стой. А кто ска­зал, что жизнь про­ста? Что-то при­дёт­ся менять кар­ди­наль­но, нахо­дить новое. Важен настрой чело­ве­ка, его внут­рен­няя уста­нов­ка. С объ­яв­ле­ни­ем диа­гно­за жизнь не закан­чи­ва­ет­ся, она меня­ет­ся. Конеч­но, воз­ни­ка­ет закон­ный вопрос: меня­ет­ся как? В плохую сто­ро­ну? Я бы отве­тил: не факт. У изме­не­ния мно­го гра­ней, и я уве­рен, что есть неожи­дан­ные: и они важ­ные, нуж­ные и не пло­хие, а наобо­рот. В кон­це кон­цов, прин­цип Поли­ан­ны никто не отменял.

Почему я?

Чело­ве­ку, с кото­рым это про­изо­шло, хочет­ся спро­сить – поче­му это про­изо­шло со мной? Ему кажет­ся, что он чуть ли не един­ствен­ный, с кем слу­чи­лось подоб­ное. Увы, это рас­про­стра­нён­ное забо­ле­ва­ние, сей­час тыся­чи и сот­ни тысяч людей в мире живут с онко­ло­ги­ей. Справ­ля­ют­ся с болез­нью, борют­ся с ней, то есть эта исто­рия не суперу­ни­каль­ная, а вполне чело­ве­че­ская. Раз­ве мож­но пред­ста­вить жизнь без боли, стра­да­ний, невзгод, без тех или иных неду­гов, а в нашем слу­чае без серьёз­ных забо­ле­ва­ний? Так что мы тут не одни, не знаю, насколь­ко это под­дер­жи­ва­ет или уте­ша­ет, но это факт, кото­рый нуж­но понимать.

– Ваша жена – врач, конеч­но, она Вас под­дер­жи­ва­ла. И не толь­ко, как жена, но и как док­тор, кан­ди­дат меди­цин­ских наук… Мож­но что-то чита­те­лям рассказать?

– Жизнь каж­до­го чело­ве­ка про­ис­хо­дит в уни­каль­ных обсто­я­тель­ствах, его окру­жа­ют те или иные люди, но, как пра­ви­ло, у каж­до­го из нас есть близ­кие. Труд­но пред­ста­вить чело­ве­ка, кото­рый совер­шен­но один. Я не исклю­че­ние, у меня есть дру­зья, род­ные. Конеч­но, самая близ­кая для меня – моя супру­га Даша. Так полу­чи­лось, что она ещё и врач. Для меня это очень важ­но, бла­го­да­ря Даше я снял с себя забо­ту раз­би­рать­ся в огром­ном мире меди­ци­ны. Лег­ко и про­сто, погру­жа­ясь в этот мир, зара­зить­ся тре­во­гой, вол­не­ни­ем, понять пра­виль­но или непра­виль­но про­хо­дит лече­ние, какие есть аль­тер­на­ти­вы, а может, попро­бо­вать этот метод или дру­гой? Я пол­но­стью дове­ряю Даше и тем вра­чам, с кото­ры­ми она свя­за­на. Это во мно­гом нашу жизнь облег­ча­ет. Будучи почти 30 лет свя­щен­ни­ком, я неод­но­крат­но встре­чал людей с онко­ло­ги­ей и знаю из бесед с ними, как непро­сто выбрать вра­ча, так­ти­ку лече­ния, полу­чить отве­ты на вопро­сы. Пред­ставь­те: про­чи­та­ли одно о сво­ём неду­ге, потом дру­гое, порой совсем про­ти­во­по­лож­ное, такое мета­ние вно­сит в жизнь тре­во­гу и тра­ту энер­гии и силы, а лече­ние и без того обес­си­ли­ва­ет. У паци­ен­тов могут заро­дить­ся лож­ные надеж­ды на то, что есть супер лекар­ство – народ­ное, нетра­ди­ци­он­ное или какое-то уль­тра­со­вре­мен­ное. Может, это и не так пло­хо, моби­ли­зу­ют­ся ресур­сы чело­ве­ка. Но, к сожа­ле­нию, за этим сто­ит разо­ча­ро­ва­ние. В этом смыс­ле я бла­го­да­рен Гос­по­ду, что рядом со мной Даша, и я вооб­ще не думаю на эту тему. Она, явля­ясь вра­чом, гра­мот­но отно­сит­ся к лече­нию, пони­ма­ет, куда нам смот­реть, где искать.

Моё забо­ле­ва­ние серьёз­ное, не пред­по­ла­га­ет ни ремис­сии, ни выздо­ров­ле­ния, поэто­му, как ни стран­но это зву­чит, мне в чём-то про­ще. Надо лечить­ся: пока лечусь, зна­чит живу.

Конеч­но, не остав­ля­ет меня и надеж­да. Надеж­да на милость Божию и чудо. Это доб­рая надеж­да, хоро­шо, что она не уми­ра­ет. И, конеч­но, неоце­ни­ма чисто чело­ве­че­ская под­держ­ка супру­ги. Мы уже 30 лет вме­сте и то, что сей­час она рядом, невоз­мож­но пере­оце­нить. Хотя, конеч­но, быва­ет, что и она впа­да­ет в какую-то тре­во­гу, вол­не­ние, и уже мне при­хо­дит­ся её успо­ка­и­вать. Мне кажет­ся, что пока мы хоро­шо справ­ля­ем­ся. Жизнь идёт, уже почти пол­го­да, как опре­де­ли­ли диа­гноз, счи­таю, что мы живём нор­маль­но, как обыч­но, ника­ких ужа­сов не вижу, на что хва­та­ет сил, на то и тра­тим. Даша рабо­та­ет, я хотя бы раз в неде­лю, ста­ра­юсь слу­жить литур­гию в нашем храме.

– Лока­ли­за­ция раз­ная быва­ет: слу­ча­ет­ся, что жен­щи­на, узнав о раке гру­ди, дума­ет, не надо опе­ри­ро­вать­ся, что­бы уме­реть пол­но­цен­ной жен­щи­ной. Как Вы про­ком­мен­ти­ру­е­те это?

– Если чело­век бес­по­ко­ит­ся, а вол­не­ния эти совер­шен­но нор­маль­ные, что ста­нет каким-то непол­но­цен­ным, это повод пого­во­рить про это. Отдель­ная тема – что такое пол­но­цен­ный и непол­но­цен­ный, насколь­ко важ­но для чело­ве­ка, как он выгля­дит внешне. Быва­ет, когда внеш­ность свя­за­на с про­фес­си­о­наль­ной сто­ро­ной жиз­ни, а быва­ет что-то другое.

В ситу­а­ции стрес­са, а болезнь – это, конеч­но, мощ­ный стресс, чело­век часто впа­да­ет в инфан­ти­лизм и не хочет при­зна­вать, что жить как рань­ше уже нель­зя, жизнь изме­ни­лась и зна­чит при­дёт­ся менять­ся и само­му. Лег­че сде­лать вид, что ниче­го не про­изо­шло. Тогда не надо ниче­го менять: не хочу лечить­ся, пото­му не хочу при­знать, что забо­лел. Это дет­ская пози­ция – закрыл гла­за и ника­ко­го ужа­са не вижу, зна­чит его и не суще­ству­ет. Помочь чело­ве­ку вый­ти на дру­гой уро­вень жиз­ни – более серьёз­ный, ответ­ствен­ный – очень важно.
Инфан­ти­лизм тес­но свя­зан с эго­из­мом или даже со сво­е­го рода аутиз­мом, когда для меня не суще­ству­ет нико­го, кро­ме меня. Весь мир вер­тит­ся исклю­чи­тель­но вокруг меня – ведь это я болен.

Очень важ­но не уго­дить в эту ловуш­ку, не счи­тать себя самым несчаст­ным, а то и вовсе жерт­вой. Рядом с нами есть те, кто за нас пере­жи­ва­ет, и они жела­ют нам бла­га, о них мы не впра­ве забы­вать. Если бы мы были сами по себе – это одно дело, но рядом те, за кого мы в отве­те. Это не толь­ко наша жизнь, она необ­хо­ди­ма ещё и тем, кого Бог поста­вил рядом с нами.

Ино­гда чело­век впа­да­ет в жут­кую оби­ду из-за того, что с ним слу­чи­лось, и он не может думать о дру­гих. Ему порой даже хочет­ся чем-то им ото­мстить, напри­мер, сво­ей смер­тью. И это сле­ду­ет из его преды­ду­щей истории.

– В этом слу­чае мож­но ли ска­зать, что ста­рые «раны», пере­жи­ва­ния спо­соб­ны вызы­вать рак?

– У онко­ло­гии на сего­дняш­ний день нет каких-то кон­крет­ных при­чин, то есть вра­чи не могут ска­зать, с чем свя­за­но забо­ле­ва­ние, чем вызва­но. Если мы где-то чита­ем «это про­ис­хо­дит от того-то, при­чи­ны такие-то», это не прав­да. К сожа­ле­нию, меди­ки не зна­ют, что слу­ча­ет­ся с орга­низ­мом, что он даёт такой страш­ный сбой. В то же вре­мя есть вещи, кото­рые во мно­гом могут нам под­ска­зать (не зна­чит, что мы най­дём при­чи­ны) фак­то­ры, кото­рые мог­ли при­ве­сти к забо­ле­ва­нию. В част­но­сти, наше душев­ное, духов­ное состо­я­ние, какие-то оби­ды, кон­флик­ты, трав­мы. Непе­ре­жи­тые, неосмыс­лен­ные, непо­ня­тые, кото­рые мы несём в себе с ран­не­го дет­ства, а может, с совсем недав­не­го вре­ме­ни. Эта бла­го­при­ят­ная сре­да, куда при­хо­дит болезнь, или, как гово­рят меди­ки, те или иные триг­ге­ры, кото­рые могут спо­соб­ство­вать раз­ви­тию болезни.

Поэто­му так важ­но обра­тить на это вни­ма­ние. Очень жела­тель­но наве­сти поря­док в сво­ем жиз­нен­ном мире и в сво­ей душе. Для веру­ю­ще­го чело­ве­ка это путь пока­я­ния. Это такое изме­не­ние обра­за жиз­ни и обра­за мыс­ли, за кото­рым сто­ит при­ми­ре­ние со сво­ей сове­стью, с Богом, с ближ­ни­ми. Это важ­ный момент. И веру­ю­щий не может не вспом­нить об этом в первую оче­редь. Таин­ство еле­освя­ще­ния (собо­ро­ва­ние) – то, к чему важ­но под­го­то­вить­ся пра­во­слав­но­му чело­ве­ку, в жизнь кото­ро­го вошла серьез­ная болезнь. А под­го­тов­ка эта и состо­ит, глав­ным обра­зом, в покаянии.

Слож­нее, если чело­век неве­ру­ю­щий, не име­ю­щий опы­та молит­вы, пока­я­ния, уча­стия в цер­ков­ных таин­ствах. Но и он, если с ним гово­рить на его язы­ке (не о пока­я­нии и гре­хах, а о кон­флик­те, кото­рый внут­ри нас), согла­сит­ся с тем, что перед ним сто­ит важ­ная зада­ча: разо­брать­ся с про­бле­мой. Любой раз­дор – ситу­а­ция, когда мы нахо­дим­ся в про­ти­во­сто­я­нии сами с собой – может посы­лать наше­му телу раз­ные коман­ды. И может про­изой­ти сбой, кото­рый и вызо­вет забо­ле­ва­ние. Конеч­но, это гипо­те­за, я ниче­го не утвер­ждаю, я про­сто пони­маю, что так может быть устро­е­но. Если нет ясно­сти и гар­мо­нии, мира внут­ри нас, мы нерв­ни­ча­ем, тре­во­жим­ся. А это может ска­зы­вать­ся не толь­ко на настро­е­нии, но и на физи­че­ском состо­я­нии. И это не из обла­сти фан­та­сти­ки, это­му посвя­ще­ны и науч­ные иссле­до­ва­ния, это пси­хо­со­ма­ти­ка. Наво­дить поря­док в сво­ей душе важ­но даже с чисто так­ти­че­ских подходов.

“С верующего человека никто не снимал обязанность думать”

– Ещё встре­ча­ют­ся такие ситу­а­ции, когда веру­ю­щий чело­век гово­рит: раз Гос­подь послал такую болезнь, зна­чит за гре­хи, зна­чит не надо лечить­ся. Надо при­нять, и всё.

– С веру­ю­ще­го чело­ве­ка никто не сни­мал обя­зан­ность думать. Нет тако­го цер­ков­но­го уче­ния, соглас­но кото­ро­му болезнь нам посы­ла­ет­ся за что-то. Это один из отве­тов. Какая здесь логи­ка? Мы сде­ла­ли что-то пло­хое, дур­ное, и Бог нас нака­зы­ва­ет, посы­лая серьёз­ный недуг. Хотя логи­ка и понят­ная, всё рав­но очень при­ми­тив­ная. В дет­стве так быва­ло: мы про­ви­ни­лись, напри­мер, раз­би­ли кра­си­вую вазу, нас роди­те­ли, кото­рые, конеч­но, нас любят, всё рав­но могут нака­зать. Мы посте­пен­но взрос­ле­ем и пони­ма­ем, что мир устро­ен намно­го слож­нее, чем нам каза­лось из нашей дет­ской кро­ват­ки. И нуж­но взрос­леть, а то порой мы так и живём в инфан­тиль­ном состо­я­нии, кото­рое наи­бо­лее ост­ро про­яв­ля­ет­ся как раз в кри­ти­че­ской ситу­а­ции, и мы рас­суж­да­ем: ага, при­шла беда, зна­чит в чём-то мы вино­ва­ты. Дет­ская логика.

Мы не долж­ны быть по уму детьми. Болезнь, как и любое зло, и смерть как квинт­эс­сен­цию зла Бог не тво­рил. Это не то, что нуж­но Гос­по­ду. Читая Еван­ге­лие, мы видим, что Гос­подь при­шёл спа­сти мир, и пре­бы­вая в мире, он исце­ля­ет боля­щих. Его отно­ше­ние к болез­ни очевидно.

Боли, неду­ги – это след­ствие повре­ждён­но­сти мира, его пад­ше­сти, ото­рван­но­сти от пол­но­ты жиз­ни, от Бога. Мы живём в этом мире, и конеч­но, то, что мир повре­ждён – наша с вами «заслу­га». Каж­дый вно­сит свою долю гре­ха в мир. Но здесь нет пря­мой кор­ре­ля­ции: совер­шил грех, и у тебя отсох­ла рука. Мы зна­ем, что люди пра­вед­ной и даже свя­той жиз­ни боле­ли и порой серьёз­но болели.

Пред­ста­вим такую кар­ти­ну: на сцене с одной сто­ро­ны на лавоч­ке сидят иска­ле­чен­ные, чахо­точ­ные, одним сло­вом, боль­ные люди. На дру­гой – исклю­чи­тель­но румя­ные, здо­ро­вые. А на лавоч­ках под­пи­си: греш­ни­ки и пра­вед­ни­ки. Зри­те­лям пред­ла­га­ет­ся выбрать, к кому они хотят при­со­еди­нить­ся. Понят­но, что все побе­гут туда, где сидят пышу­щие здо­ро­вьем люди, но не пото­му что все хотят быть пра­вед­ни­ка­ми! А пото­му что хотят быть здо­ро­вы­ми. Но мы все зна­ем, что устро­е­но все ина­че: мы можем посмот­реть на жизнь свя­тых, пра­вед­ни­ков и про­сто хоро­ших людей из обы­ден­ной жиз­ни, с кото­ры­ми слу­ча­ют­ся нехо­ро­шие вещи. Поэто­му логи­ка «если забо­лел, зна­чит самый пло­хой» не работает.

Но про себя и себе – не дру­го­му, не дру­гу, а себе! – чело­век может ска­зать: у меня серьёз­ная болезнь, пото­му что я греш­ник, я жил непра­виль­но, Гос­подь меня пре­ду­пре­жда­ет, Гос­подь хочет, что­бы в моей жиз­ни что-то изменилось.

– Люди вол­но­ва­лись за Вас, моли­лись и радо­ва­лись, когда дело пошло на поправ­ку. Как бы Вы эта­пы оха­рак­те­ри­зо­ва­ли или опи­са­ли: от момен­та, как узна­ли диа­гноз, до опе­ра­ции? Что было самым трудным?

– Узнал я о сво­ей болез­ни пол­го­да назад, при­чём диа­гноз был неожи­дан­ным. Бук­валь­но нака­нуне я ещё бегал. Обра­тил­ся к меди­кам по дру­гой при­чине. Я фут­бо­лист, и заме­тил, что стал хуже играть, нет былой кон­цен­тра­ции вни­ма­ния. Я сде­лал МРТ, что­бы выяс­нить, в чём дело и про­дол­жить играть так, как я при­вык. Ока­за­лось, что опу­холь такая боль­шая, что она дави­ла на опре­де­лён­ные части голов­но­го моз­га, теря­лось боко­вое зре­ние. Опу­холь была с кури­ное яйцо, и еще бы чуть-чуть и опе­ри­ро­вать бы было уже нель­зя. Поэто­му у меня было боль­ше бла­го­дар­но­сти за то, что мы о ней узна­ли, чем ропо­та за то, что она есть.

Я вос­при­нял это как Божие посе­ще­ние, пода­рок Божий, как буд­то это не болезнь, а исце­ле­ние. Исце­ле­ние в духов­ном смыс­ле моей жиз­ни. Не то, что я был страш­ным греш­ни­ком или жил какой-то мерз­кой жиз­нью. Нет, я обыч­ный греш­ник, и я ниче­го не мог с этой жиз­нью сде­лать. Навер­ное, нам всем хоро­шо зна­ко­мо чув­ство: живёшь, всё пони­ма­ешь, на одни и те же граб­ли насту­па­ешь, нет сил пере­де­лать что-то, изме­нить. А тут появи­лись силы. Я вос­при­нял это не как нака­за­ние, а, наобо­рот, как Божие благословение.

Но я нико­гда не ска­жу дру­го­му чело­ве­ку, узнав о его диа­гно­зе, мол, тебя Бог бла­го­сло­вил. Так гово­рить дру­го­му, тем более незна­ко­мо­му чело­ве­ку, глу­по и немыс­ли­мо. А глу­пость – страш­ная вещь, мно­гие беды от неё. То, что я готов ска­зать себе, очень часто боль­ше нель­зя ни к кому отнести.

Мы сра­зу опре­де­ли­лись, где лечить­ся, были люди, кото­рые нашли день­ги, и сей­час я про­хо­жу лече­ние в уни­вер­си­тет­ской кли­ни­ке в Мюн­хене. Схе­ма лече­ния тра­ди­ци­он­ная – в этом смыс­ле труд­но­стей не было. И то, как я пере­но­сил и радио­те­ра­пию, и химио­те­ра­пию не ока­за­лось, по край­ней мере пока, чем-то сверх­тя­жё­лым. Конеч­но, есть послед­ствия – сла­бость, тош­но­та. Но не так всё страш­но. Несмот­ря на то, что я почти ничем не болел рань­ше, пом­ню момен­ты и хуже.

А труд­но­сти? У меня дети, напри­мер, доч­ке толь­ко 13 лет, тяже­ло думать, что мы можем рас­стать­ся. Не вре­мя сей­час, в таком воз­расте остать­ся без отца. Но что с этим сде­ла­ешь? Да, я пере­жи­ваю, что могу рас­стать­ся с близ­ки­ми, с детьми. Это мой страх.

Мы живём в мире, кото­рый болен, дышим этим воз­ду­хом, не можем это­го избе­жать. В кон­це кон­цов, так или ина­че мы будем болеть, и мы боле­ем с само­го рож­де­ния. Более того, мы все зна­ем, веру­ю­щие и неве­ру­ю­щие, что когда-то умрём. Нико­му из нас не ска­за­но, когда. И когда при­хо­дит такая болезнь, мы пони­ма­ем, что всё серьёз­но, что финал может слу­чить­ся сего­дня или зав­тра, и, конеч­но, это силь­но меня­ет жизнь. Но не кар­ди­наль­но, пото­му что, по боль­шо­му счё­ту, какая раз­ни­ца – через год, два или 30 лет? Хоро­шо, пусть раз­ни­ца есть, но всё рав­но она неприн­ци­пи­аль­ная. Болезнь помо­га­ет понять и осо­знать, что у нашей жиз­ни есть предел.

Люб­лю повто­рять эту фра­зу: мы все точ­но зна­ем, что умрем, но не все в это верим. Знать и верить – не одно и то же. И все же меж­ду ними суще­ству­ет связь. Верой для меня ста­но­вит­ся то зна­ние, тот опыт, кото­рый я из обла­сти рас­суд­ка пере­ме­щаю в свое серд­це, в центр сво­ей жиз­ни, туда, где при­ни­ма­ют­ся глав­ные жиз­нен­ные реше­ния. Я могу знать, что есть Бог и думать, что это зна­ние дела­ет меня веру­ю­щим, но это не так. А вот когда это зна­ние будет опре­де­лять мои жиз­нен­ные смыс­лы, цели, зада­чи, выбо­ры, это и зна­чит, что я встал на путь веры.

То же и со смер­тью или Веч­но­стью. Когда это зна­ние вли­я­ет на мои цен­но­сти и реше­ния, тогда и толь­ко тогда это име­ет значение.

Страх рецидива и депрессия

– После онко­ло­гии жизнь есть, но люди могут боять­ся реци­ди­ва. Как не пре­вра­тить свою жизнь в страш­ное ожидание?

– Не надо опус­кать руки, нуж­но напол­нять жизнь каж­до­днев­ным смыс­лом, делать то, что мы можем и долж­ны делать, ценить каж­дый день. Жизнь такая шту­ка, что нам может казать­ся, буд­то она про­хо­дит как бы сквозь нас, что она про­те­ка­ет мимо нас, и мы тут вро­де и ни при чем.

Рус­ский фило­соф Васи­лий Васи­лье­вич Роза­нов гово­рил, что жизнь чело­ве­ка быва­ет бес­со­зна­тель­ной и созна­тель­ной. В пер­вом слу­чае – это та жизнь, кото­рая опре­де­ля­ет­ся при­чи­на­ми, а созна­тель­ная жизнь опре­де­ля­ет­ся целя­ми. При­чи­ны нас тол­ка­ют, неваж­но вовне они или внут­ри, они от нас мало зави­сят, и мы их не выби­ра­ем. А цели не могут быть бес­со­зна­тель­ны­ми. Это то, что мы сами нахо­дим, то, к чему стре­мим­ся. Даже что­бы ябло­ко с дере­ва сорвать, необ­хо­ди­мо поста­рать­ся: на цыпоч­ки встать или даже табу­ре­точ­ку подставить.

Жизнь напол­ня­ет­ся крас­ка­ми, смыс­лом, пол­но­той, когда у нас есть цели, начи­ная даже с самых малень­ких, кото­рые мы ста­вим себе каж­дый день. Про­сы­па­ем­ся: а что сего­дня, как наш день будет устро­ен, что мож­но сде­лать? Не надо это­го боять­ся, надо под­хо­дить к каж­до­му дню, как буд­то пишем сочи­не­ние. Как буд­то еже­днев­но перед нами белый чистый листок, и мы набра­сы­ва­ем план. Жизнь из это­го и состо­ит. День про­хо­дит, и мы вече­ром молим­ся, бла­го­да­рим Бога за то, что полу­чи­лось: пла­ни­ро­ва­ли с кем-то встре­тить­ся – встре­ти­лись, сде­ла­ли что-то по рабо­те, кому-то пись­мо напи­са­ли, кому дав­но не писа­ли. А что-то не полу­чи­лось, может, мы про это забы­ли или у нас не хва­ти­ло сил, или мы побо­я­лись – гово­рим: «Про­сти нас, Гос­по­ди!». Мне кажет­ся, такое созна­тель­ное отно­ше­ние к жиз­ни – бод­рое и трез­вое, не по инер­ции – дела­ет нашу жизнь более живой что ли.

– Неред­ко после лече­ния онко­ло­гии у паци­ен­тов депрес­сия. Как с ней бороться?

– Депрес­сия может быть забо­ле­ва­ни­ем, и нуж­но обра­щать­ся за меди­цин­ской помо­щью, не стес­нять­ся это­го. Когда тяжё­лые мыс­ли идут на физио­ло­ги­че­ском уровне, то уго­во­ры не помо­гут чело­ве­ку. Гово­рить стра­да­ю­ще­му депрес­си­ей «пере­стань уны­вать и ханд­рить!», пытать­ся раз­влечь его – непра­виль­но и опас­но. Депрес­сия может начать­ся из-за онко­ло­гии, и её нуж­но лечить, обра­ща­ясь к про­фес­си­о­на­лам. Есть спе­ци­аль­ные меди­ка­мен­ты, и не надо их бояться.

Но может быть такое состо­я­ние не депрес­си­ей, а тем, что в цер­ков­ной тра­ди­ции назы­ва­ет­ся уны­ни­ем, а в быту печа­лью и тос­кой. Отли­чие в том, что, как пра­ви­ло, уны­ние при­хо­дит и ухо­дит, не дер­жит­ся дол­го и не сопро­вож­да­ет­ся таки­ми фак­то­ра­ми, как бес­сон­ни­ца, поте­ря аппе­ти­та и т.д. Уны­ние может иметь место, и не надо думать, что мы долж­ны быть всё вре­мя таки­ми бод­ряч­ка­ми. Име­ем пра­во взгруст­нуть, поуны­вать! Толь­ко не надо в этом тонуть, дово­дить до того, что­бы тос­ка пере­рос­ла в меди­цин­ское забо­ле­ва­ние – депрес­сию. Надо быть вни­ма­тель­ным к себе, помо­гать себе.

Веру­ю­ще­му чело­ве­ку, име­ю­ще­му духов­ный, цер­ков­ный опыт, конеч­но, про­ще, пото­му что есть таин­ства, в кото­рых мы долж­ны участ­во­вать, молит­ва. То есть не долж­ны – не нра­вит­ся мне это сло­во – а можем! При­ча­стие, испо­ведь укреп­ля­ют, очи­ща­ют, дают воз­мож­ность смот­реть на себя и вокруг гла­за­ми Бога. И это совсем дру­гая кар­ти­на: там нет места унынию.

Источник