«Опасная статья УК РФ»
В уголовных делах в отношении врачей наметилась опасная тенденция – стала формироваться практика привлечения врачей к уголовной ответственности по ст. 238 УК РФ «Производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности». Как правило, медицинские работники привлекаются к уголовной ответственности по п. «в» ч. 2 данной статьи, а именно – выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, если они повлекли по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью либо смерть человека».
Данная статья предусматривает до шести лет лишения свободы и содержит состав тяжкого преступления, в отличие от «любимых статей» УК РФ, обычно возбуждаемых против врачей – ст. 109 часть 2 (причинения смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей) и ст.118 ч. 2 (причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, совершенное вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей) – статей небольшой тяжести.
До недавнего времени, среди инкриминируемых врачам составов преступлений, наиболее ходовой статей была ст. 109 ч. 2 УК РФ. Хотя Следственный комитет РФ озвучивает лишь общую статистику – в 2017 году против врачей было возбуждено 1791 уголовное дело, но эксперты сходятся в оценке, что наиболее часто дела возбуждались именно по 109-ой статье УК.
Андрей Ковалев, директор Российского центра судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения России на недавней научно-практической конференции по уголовным делам о профессиональных преступлениях, совершенных медицинскими работниками», назвал 238-ю статью «немой», подразумевая, что врач не является субъектом этой статьи.
Однако практика показывает, что «немая» статья заговорила и стала звучать все громче. Врачей начали привлекать по этой статье и, конечно, самым резонансным стало дело врача Елены Мисюриной, когда статья 109-я, которая была инкриминирована вначале, была заменена на 238-ю статью. Дело в том, что срок давности по таким преступлениям составляет 10 лет (в отличии от, например, статьи 109 УК РФ срок давности которой составляет всего 2 года), что и привело к изменению обвинения в деле врача-гематолога.
Откуда же «растут ноги» применения этой уголовной статьи в отношении врачей и потеснит ли она «ходовые» 109 и 118 статьи УК РФ?
Как считают эксперты, в целом растущая «популярность» применения статей УК вместо гражданских исков по отношению к медицинским организациям вполне объяснима. «Нередко руководству медучреждения проще переложить уголовную ответственность на врача, чем медицинской организации платить пациенту или его родным в рамках гражданского судопроизводства. По уголовным статьям – ответственность личная», – говорит президент Национального агентства по безопасности пациентов и независимой медицинской экспертизе, Алексей Старченко. Объяснимо и то, что наиболее часто против врачей возбуждались дела по 109 и 118 статьям УК. «То, что называют врачебной ошибкой, которая приводит к негативным последствиям в виде причинения тяжкого вреда здоровью, либо смерти, всегда квалифицируется как преступление с неосторожной формой вины, – комментирует Иван Печерей, медицинский юрист, доцент кафедры судебной медицины и медицинского права МГМСУ им. И. А. Евдокимова, – конечно, врач, оказывая медицинскую помощь пациенту, не хочет наступления негативных последствий, не хочет убить или причинить тяжкий вред здоровью. Поэтому, если врач совершает какие-то ошибки, он совершает их не с прямым умыслом, он совершает это по неосторожности. Соответственно, 109-я статья – это одна из наиболее ходовых статей в отношении медицинских работников».
Что касается статьи 238-й, то как говорит Иван Печерей, за нее, как правило, к ответственности привлекаются руководители предприятий как должностные лица. Соответственно, если уж и применять эту статью к медицинских работникам, то надо было бы ее применять к администрации медицинской организации, к главному врачу и иже с ним, потому что услуги «не отвечающих требованиям безопасности» оказывает не доктор, услуги оказывает организация. Это общая правоприменительная практика.
«Еще интереснее то, что субъективная сторона преступления по данной статье характеризуется прямым умыслом, что подтверждается мнением ряда авторов комментариев к Уголовному кодексу Российской Федерации. Прямой умысел заключается здесь в том, что врач видит, что нарушает правила безопасности, осознает, что он их нарушает, и сознательно оказывает услуги с несоблюдением требований безопасности, а не в том, что он хочет причинить вред. Это означает, что лицо, совершающее преступление, знало о том, что его действия приведут к общественно опасным последствиям, предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления (ст. 25 УК РФ). Типичная ситуация предполагает другую форму вины — неосторожность, когда врач уверен, что все делает правильно. Вывод, который можно сделать из этого – статья 238 УК РФ не применима к медицинскому работнику, поскольку содержит в себе состав преступления с прямым умыслом, заключающимся в осознанном совершении действия, представляющих опасность для пациентов, который у медицинского работника де-факто отсутствует», – комментирует Иван Печерей.
К тому же, как поясняет юрист субъектом преступления по 238 статье является собственник коммерческой организации, либо руководитель организации, оказывающей определенные услуги. Основание для такой оценки базируется на положении Закона РФ от 07:02.1992 № 2300-1 «О защите прав потребителей», согласно которому исполнителем признается организация независимо от ее организационно-правовой формы, а также индивидуальный предприниматель, выполняющие работы или оказывающие услуги потребителям по возмездному договору.
Таким образом, медицинский работник, который состоит в трудовых отношениях с медицинской организацией, и не выступает в деловом обороте от своего имени, поскольку не имеет лицензии на осуществление медицинской деятельности и не заключает договора возмездного оказания услуг с пациентом, не может быть привлечен к ответственности по статье 238 УК РФ.
Данное обстоятельство не исключает факта привлечения его по другим статьям УК, если в его действиях имелась неосторожность, повлекшая причинение тяжкого вреда здоровью либо смерти пациента – по ч. 2 ст. 109, и ч.2 ст. 118 УК соответственно. Эксперт предлагает внимательно вчитаться в название самой статьи – «… выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей, а равно неправомерные выдача или использование официального документа, удостоверяющего соответствие указанных товаров, работ или услуг требованиям безопасности» и ответить на вопрос – какие же требования безопасности установлены к медицинским услугам?
«Есть определение безопасности медицинской помощи, под которой понимается отсутствие недопустимого риска, связанного с возможностью нанесения ущерба («Отраслевой стандарт. Термины и определения системы стандартизации в здравоохранении»). И сразу вспоминаем и ч. 2 ст. 41 УК РФ «Обоснованный риск», по которой риск признается обоснованным, если указанная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями (бездействием) и лицо, допустившее риск, предприняло достаточные меры для предотвращения вреда охраняемым уголовным законом интересам. Проще говоря, согласно данным определениям медицинская услуга (медицинская манипуляция) не должна иметь недопустимого (необоснованного риска), который может привести к возможному нанесению ущерба. Но в подавляющем большинстве случаев оказания медицинской помощи такого сознательного риска и не бывает. Проблема в том, что сама по себе медицинская помощь таит в себе риск возникновения тех или иных осложнений, заболевания могут течь непредсказуемо. И для медицинской помощи регламентов, устанавливающих критерии безопасности, к сожалению, нет», – комментирует Иван Печерей.
Закон «О защите прав потребителей» устанавливает, что безопасность услуги подразумевает собой безопасность, услуги для жизни, здоровья, имущества потребителя и окружающей среды при обычных условиях, а также безопасность процесса выполнения работы (оказания услуги). Но при этом требования к безопасности должны быть установлены каким-либо нормативным актом, однако в настоящее время такого акта в отношении медицинских услуг нет. «Это позволяет сделать вывод, что применение данной статьи к оказанию медицинских услуг невозможно из-за отсутствия соответствующих критериев безопасности их предоставления, установленных законодательно», – поясняет эксперт.
Таким образом, по экспертной оценке, 238 статья не может применяться к медицинским работникам. Но она применяется.
И есть опасения, что будет применяться и далее. Для органов следствия статья достаточно «удобна», так как дает широкий простор для правоприменения. Кроме того, все большее распространение этой статьи может быть связано с волокитой на этапе следствия, приводящей к истечению сроков давности по ч. 2 ст. 109 УК РФ. Пропустив сроки, когда можно завершить расследование, следователи могут ужесточать обвинение, заменяя его на более тяжкое и с большим сроком давности, попутно решая задачи по выполнению плана по раскрытию тяжких преступлений.
Эксперты полагают, что это опасная тенденция, которая негативно скажется на всей системе здравоохранения. Врачебной сообщество считает, что такая правоприменительная практика вынудит докторов действовать осторожнее – раз побочные эффекты могут привести к уголовному делу, то врачи будут проводить более консервативное, менее действенное, но и менее рискованное лечение.
В то же время юристы уверенны, что, с учетом того, что медицинские работники могут привлекать к своей защите адвоката, начиная с этапа доследственной проверки, то если удастся вмешаться в расследование подобного рода дела до того, как его передадут в суд, шанс развалить подобное обвинение достаточно высок. В том, числе, например, за счет переквалификации 238 статьи, содержащей состав тяжкого преступления на статью 109-ю ч. 2 – с составом преступлений небольшой тяжести.
Так, например, необходимо доказать, что в действиях врача отсутствует как прямой, так и косвенный умысел. Доказать то, что врач не желал наступления таких последствий, сознательно не допускал из наступления, а напротив — хотел оказать помощь больному. В этом случае, даже, если в действиях врача имеются недостатки диагностики и лечения, приведшие к неблагоприятным последствиям, то при отсутствии прямого или косвенного умысла действия врача подлежат квалификации по ст. 109 ч. 2, а не по 238.
Такая правовая позиция, на которую можно ссылаться, содержится в Информационном письме Генеральной прокуратуры РФ «Об организации надзора за расследованием фактов ненадлежащего исполнения врачами обязанностей, повлекших смерть пациентов, либо причинение вреда их здоровью» от 16:06 2016 (приложение к письму).
Также аргументом в пользу снятия обвинения по 238 статье может стать то, что объектом преступлений, предусмотренных статьей 109-ой является жизнь и здоровье конкретного человека, а статья 238 предусматривает, что объектом посягательств являются правоотношения, обеспечивающие охрану жизни и здоровья населения, т.е. неопределенного круга лиц, что практически невозможно вменить в вину конкретному доктору, который имеет дело с конкретным пациентом.
И конечно, при защите необходимо учесть, что не все нормативный акты Минздрава России или других уполномоченных государственных органов содержат положения, которые обеспечивают безопасность медицинских услуг, поэтому нельзя обвинять врача в нарушении требований безопасности при оказании медицинской услуги, если нет четко сформулированного требования к ее безопасности.
Вместе с тем, юрисконсульт Национальной медицинской палаты Лилия Айдарова считает, что основная проблема, которая позволяет следственным и судебным органам применять в отношении медицинских работников 238 статью УК, заключается в том, что базовым для сферы здравоохранения Федеральным законом №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан» предусмотрено разделение понятий «медицинская помощь» и «медицинская услуга».
В соответствии со статьей 2 данного закона, медицинская помощь – это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг, а медицинская услуга — медицинское вмешательство или комплекс медицинских вмешательств, направленных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию и имеющих самостоятельное законченное значение.
«Чтобы было понятнее, почему субъектом преступления по статье 238 УК РФ зачастую становится непосредственно врач, приведем определение термина «медицинское вмешательство», также предусмотренное статьей 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан», входящее в определение медицинской услуги. Так вот, согласно закону медицинское вмешательство – это выполняемые медицинским работником и иным работником, имеющим право на осуществление медицинской деятельности, по отношению к пациенту, затрагивающие физическое или психическое состояние человека и имеющие профилактическую, исследовательскую, диагностическую, лечебную, реабилитационную направленность виды медицинских обследований и (или) медицинских манипуляций, а также искусственное прерывание беременности. До тех пор, пока в российском законодательстве деятельность врача будет делиться на медицинскую помощь и медицинскую услугу, адвокатам и их подзащитным придется искать коллизии для переквалификации 238 статьи УК РФ на.109 статью УК РФ, искать иные пути, чтобы оградить медицинского работника и медицинскую организацию от применения закона «О защите прав потребителей», — отмечает Лилия Айдарова.
Материал подготовлен информационной службой Национальной медицинской палаты.
Источник
Распределение ответственности между врачом и стоматологической клиникой
Нередко стоматологические клиники предпочитают сдавать в аренду стоматологические кабинеты, не задумываясь о юридических последствиях в случае нанесения вреда здоровью пациента оказанием некачественных медицинских услуг. На практике возникают также вопросы распределения ответственности врачей при заключении гражданско-правового или трудового договора.
Причинение вреда здоровью пациента: правовые аспекты
Статьей 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее – Закон об охране здоровья) определено, что здоровье – это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма. Всеобщая декларация прав человека провозглашает право каждого на жизнь (ст. 3). Обязательность установления жизненного уровня, необходимого для поддержания здоровья человека и членов его семьи, и обеспечения в случае болезни, инвалидности или в иных ситуациях утраты средств к существованию по независящим от него обстоятельствам предусмотрена в ст. 25 Всеобщей декларации прав человека и ст. 11 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах. Положения указанных международных правовых актов отражены и в Конституции РФ. Право на жизнь и охрану здоровья относится к числу основных, неотчуждаемых прав и свобод человека, подлежащих государственной защите.
Вред – это всякое умаление личного или имущественного блага, субъективного права или охраняемого законом интереса. Понятия «вред» и «убытки» не совпадают (первое – более широкое). В медицинской литературе нередко используются также термины «дефект», «неблагоприятный исход».
Помимо прочих основные начала для защиты прав граждан на социальные блага, в том числе на здоровье, содержатся в Конституции РФ, в соответствии с которой права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 52 Конституции). Кроме того, специальная правовая база определяет права граждан на охрану здоровья и последствия их нарушения. В числе способов защиты прав, установленных ст. 12 ГК РФ, предусмотрена компенсация морального вреда. Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания), суд может возложить на нарушителя обязанность его денежной компенсации (ст. 151 Кодекса).
По общему правилу, установленному п. 1 и 2 ст. 1064 ГК, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. В случаях, специально предусмотренных законом, вред возмещается независимо от вины причинителя (п. 1 ст. 1070, ст. 1079, п. 1 ст. 1095, ст. 1100 ГК). Обязанность возмещения вреда может быть возложена на лиц, не являющихся его причинителями (ст. 1069, 1070, 1073, 1074, 1079 и 1095 Кодекса).
Установленная ст. 1064 ГК презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен предъявить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер вреда, а также того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, обязанным возместить вред в силу закона.
Согласно положениям ст. 1064, 1084, 1085 и 1089 ГК размер возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью, может быть увеличен на основании закона или договора между причинителем вреда (или лицом, отвечающим за его причинение) и потерпевшим (или лицом, имеющим право требовать возмещения вреда в результате смерти кормильца) (п. 26 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», далее – Постановление Пленума ВС № 1).
В объем возмещаемого вреда, причиненного здоровью, включаются (ст. 1085 ГК):
- утраченный потерпевшим заработок (доход), под которым следует понимать средства, получаемые потерпевшим по трудовым и (или) гражданско-правовым договорам, а также от предпринимательской и иной деятельности (например, интеллектуальной) до причинения увечья или иного повреждения здоровья. При этом в счет возмещения вреда не засчитываются пенсии, пособия и иные социальные выплаты, назначенные потерпевшему как до, так и после причинения вреда, а также заработок (доход), получаемый потерпевшим после получения вреда здоровью;
- расходы на лечение и иные дополнительные расходы (дополнительное питание, приобретение лекарств, протезирование, посторонний уход, санаторно-курортное лечение, приобретение специальных транспортных средств, подготовку к другой профессии и т.п.).
Судам следует учитывать, что расходы на лечение и иные дополнительные расходы подлежат возмещению причинителем вреда, если будет установлено, что потерпевший нуждается в этих видах помощи и ухода и не имеет права на их бесплатное получение. Однако если потерпевший имеет право на их бесплатное получение, но фактически был лишен возможности получить такую помощь качественно и своевременно, суд вправе удовлетворить требования о взыскании с ответчика фактически понесенных истцом расходов.
В отличие от утраченного заработка (дохода), размер дополнительных расходов не подлежит уменьшению и при грубой неосторожности потерпевшего, поскольку при их возмещении вина потерпевшего в силу п. 2 ст. 1083 ГК не учитывается (п. 27 Постановления Пленума ВС № 1).
Кто несет ответственность за некачественное лечение: врач или клиника?
Рассмотрим несколько видов правоотношений между врачами и стоматологическими клиниками.
Врач – индивидуальный предприниматель – заключает договор аренды стоматологического кабинета. В соответствии с положениями Постановления Правительства РФ от 16 апреля 2012 г. № 291 «О лицензировании медицинской деятельности (за исключением указанной деятельности, осуществляемой медицинскими организациями и другими организациями, входящими в частную систему здравоохранения, на территории инновационного центра “Сколково”)» стоматология является лицензируемой деятельностью. Соответственно, при сдаче в аренду стоматологического кабинета руководителям клиники рекомендуется проверить наличие у арендатора – индивидуального предпринимателя лицензии на осуществление данной деятельности. В договоре аренды рекомендуется предусмотреть порядок приема пациентов и распределение ответственности, а также обязанность компенсации вреда пациенту арендатора в случае оказания некачественных медуслуг.
Норма ст. 406.1 ГК позволяет включить в договор обязанность одной стороны возместить имущественные потери другой, возникшие в случае наступления определенных в договоре обстоятельств, не связанных с нарушением обязательств из договора. Такое перераспределение ответственности, если арендатор оказывает платные медицинские услуги в арендованном стоматологическом кабинете, представляется справедливым, поскольку за любые нарушения прав пациента, включая информационные, к ответственности привлекается медучреждение и (или) предприниматель, оказывающий медицинские услуги.
Если стоматологическая клиника сдает в аренду кабинеты, не предъявляя к арендатору указанных требований и не регулируя должным образом отношения между ними, то с высокой вероятностью она не сможет предъявить какие-либо регрессные требования к врачу-арендатору.
Отношения сторон по договору возмездного оказания услуг регулируются гл. 39 ГК, а если заказчиком является гражданин, заказывающий услугу для удовлетворения бытовых или других личных потребностей, – также Законом о защите прав потребителей.
Таким образом, поскольку договор возмездного оказания услуг заключается между потребителем и организацией, оказывающей стоматологические услуги (а не с врачом), именно организация возвращает потребителю деньги за некачественную услугу.
Аналогичный порядок установлен для ситуаций, когда в процессе оказания медицинских услуг причинен вред жизни или здоровью гражданина. Так, в соответствии с ч. 2, 3 ст. 98 Закона об основах охраны здоровья медучреждения, а также медицинские и фармацевтические работники несут ответственность за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медпомощи. Такой вред возмещается медучреждениями в объеме и порядке, установленных законодательством РФ. Ответственность за причинение вреда здоровью или жизни пациента медучреждения несут на основании ст. 1084 и 1095 ГК.
Соответственно, если пациент арендатора заключал договор со стоматологической клиникой, оплата производилась также через клинику, то она и будет нести ответственность.
В качестве примера приведу выдержки из решения Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 27 марта 2012 г. по делу № 2-1161/12: «суд не может принять во внимание доводы представителя ответчика о том, что ООО “Медицинский центр…” не оказывало медицинской помощи истице, поскольку не состоял в трудовых отношениях с ООО “Медицинский центр…”, а лишь арендовал стоматологический кабинет, учитывая следующие обстоятельства. Представленный истицей договор на оказание медицинских услуг подписан генеральным директором ООО “Медицинский центр . ”. На товарных чеках об оплате истицей услуг по оказанию медицинской помощи также стоит печать ООО “Медицинский центр . ”. Достоверность представленного ответчиком договора аренды рабочего места, заключенного между и ООО “Медицинский центр . ”, вызывает у суда сомнение, поскольку из выписки из Единого государственного реестра прав на недвижимость следует, что собственником помещения по адресу: Санкт-Петербург является не ООО “Медицинский центр . ”, а ООО “. ”, при этом сведения об обременениях (в том числе о заключенных договорах аренды нежилого помещения) в Едином государственном реестре прав на недвижимость отсутствуют».
В подобных случаях стоматологической клинике, на мой взгляд, будет сложно взыскать убытки с арендатора.
Международная практика
Тема персональной ответственности врачей неоднократно обсуждалась в разных источниках. Мне знакомо израильское законодательство, поскольку в этой стране я учился и практиковал.
Министерство здравоохранения Израиля соответствующими законами и инструкциями полностью обеспечивает законодательную базу профессиональной деятельности врачей.
В Израиле медицина – страховая. Поскольку в этой стране установлена личная ответственность за результат профессиональной деятельности, все практикующие врачи застрахованы. Страховые компании страхуют только ту профессиональную часть работы, по которой данный врач прошел специализацию. Это привело к тому, что, хотя закон не ограничивает врача в направлениях его деятельности, израильские медики в основном заняты только в той области, по которой прошли специализацию.
В России постепенно приходят к имплементации зарубежного опыта.
Принцип вины является одним из фундаментальных правовых принципов ответственности современного гражданского права. Начиная с Французского гражданского кодекса 1804 г. он был заложен в основу гражданских кодексов почти всех стран.
Следует отметить различия между зарубежным и российским правом в доктрине ответственности. Перенос бремени доказывания виновности также является одним из «излюбленных» способов создания модели ответственности, приближающейся к «безвиновной». В общем праве в связи с этим разрабатывалась специальная доктрина. Так, в англосаксонском праве перенос бремени доказывания признается в исках negligence (небрежность или халатность, деликтные иски), когда удовлетворяются условия доктрины res ipsa loquitur (дело говорит само за себя). Когда обстоятельства очевидны, истцу нужно всего лишь доказать наличие вреда и причинной связи. Следовательно, отсутствие вины должен доказать правонарушитель. Однако даже если применяется доктрина res ipsa loquitur, перенос бремени доказывания признается не всегда. В таких случаях вину причинителя доказывает потерпевший, но само бремя значительно облегчается, в результате чего суд нередко признает наличие вины 1 .
Зарубежные суды обычно учитывают и проблему внедрения в медицину новых технологий. Так, в деле «R v. B.» гражданка Франции подала иск против клиники, где ей сделали пластическую операцию. Суд установил, что неблагоприятный результат операции явился следствием не небрежности врача, а использования им нового метода, при этом врач до оперативного вмешательства предупредил пациентку о возможности отрицательного результата. Как отмечалось в решении суда, в данной ситуации нельзя говорить о врачебной ошибке, влекущей гражданско-правовую ответственность.
При обращении к бремени доказывания виновности нельзя не упомянуть российское право, которое исходит из презумпции виновности причинителя вреда. Согласно п. 2 ст. 1064 ГК причинитель вреда должен доказать отсутствие своей вины. Такая особенность российского деликтного права существенно усиливает ответственность. В связи с этим можно сказать, что ГК устанавливает ответственность, которая по правовому характеру значительно приближена к безвиновной. Неслучайно в российском праве суды нередко смягчают виновную ответственность. Вполне возможно, с этим же стремлением связана частота непризнания судом в России причинной связи и размера убытков в исках о возмещении вреда, что выглядит непривычно, поскольку зарубежные суды стремятся усилить, а не смягчить виновную ответственность. Это хорошо иллюстрирует тот факт, что исходные точки в российском и зарубежном праве находятся на противоположных концах спектра ответственности 2 .
Другая модель взаимоотношений между врачом и клиникой – оказание услуг по гражданско-правовому договору. В этом случае клиника также будет нести ответственность.
Согласно ч. 8 ст. 11 ТК РФ трудовое законодательство и иные акты, содержащие нормы трудового права, не распространяются на лиц, работающих по гражданско-правовым договорам, но это не влияет на ответственность в случае оказания врачом некачественных услуг.
В соответствии с положениями ст. 1068 ГК юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей. Рассмотрим подробнее трудовые отношения между врачом и стоматологической клиникой, поскольку именно эта модель позволяет клинике возместить убытки в порядке регресса.
Варианты трудовых отношений между врачом и клиникой, как правило, следующие:
- работник клиники – на основании трудового договора (ч. 1 ст. 16 ТК);
- совместитель – в соответствии с ч. 1 ст. 60.1 ТК работник имеет право заключать трудовые договоры о выполнении в свободное от основной работы время другой регулярной оплачиваемой работы у того же работодателя (внутреннее совместительство) и (или) у другого (внешнее совместительство).
Под правом регресса (правом обратного требования) понимается требование лица, возместившего вред потерпевшему (регредиента), к лицу, причинившему вред (регрессату), о возврате уплаченного по вине последнего. В общем виде право на регресс применительно к рассматриваемым отношениям закреплено п. 1 ст. 1081 ГК. В случае возмещения медучреждением вреда, причиненного жизни (здоровью) пациента вследствие ненадлежащего лечения, именно оно будет тем самым «лицом» в контексте данной нормы 3 .
Предъявление регрессных требований к работнику
Как указано в п. 4 Постановления Пленума ВС РФ от 16 ноября 2006 г. № 52 «О применении судами законодательства, регулирующего материальную ответственность работников за ущерб, причиненный работодателю», к обстоятельствам, имеющим существенное значение для правильного разрешения дела о возмещении ущерба работником, обязанность доказать которые возложена на работодателя, относятся: отсутствие обстоятельств, исключающих материальную ответственность работника, противоправность поведения (действия или бездействие) причинителя вреда, вина работника в причинении ущерба, причинная связь между поведением работника и ущербом, наличие прямого действительного ущерба, его размер, а также соблюдение правил договора о полной материальной ответственности.
Порядок привлечения сторон трудового договора к материальной ответственности определяется положениями ТК. Так, согласно ст. 233 Кодекса материальная ответственность стороны наступает за ущерб, причиненный другой стороне в результате виновного противоправного поведения (действий или бездействия) первой, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом или иными федеральными законами. Каждая из сторон трудового договора обязана доказать размер причиненного ей ущерба. В соответствии с ч. 1 ст. 238 ТК работник обязан возместить работодателю причиненный ему прямой действительный ущерб. Неполученные доходы (упущенная выгода) взысканию с работника не подлежат.
Под прямым действительным ущербом (ч. 1 ст. 238 ТК) понимаются:
- реальное уменьшение наличного имущества работодателя или ухудшение состояния указанного имущества (в том числе имущества третьих лиц, находящегося у работодателя, если он отвечает за сохранность этого имущества);
- необходимость для работодателя произвести затраты либо излишние выплаты на приобретение, восстановление имущества;
- необходимость для работодателя произвести затраты на возмещение ущерба, причиненного работником третьим лицам.
При предъявлении регрессных требований к работнику важно соблюдать сроки обращения в суд. В силу ч. 3 ст. 392 ТК работодатель вправе предъявить к работнику иск о взыскании сумм, выплаченных в счет возмещения ущерба третьим лицам, в течение года с момента выплаты работодателем данных сумм. Работник несет материальную ответственность как за прямой действительный ущерб, непосредственно причиненный работодателю, так и за ущерб, возникший у работодателя в результате возмещения им ущерба иным лицам. При этом за причиненный ущерб работник несет материальную ответственность в пределах среднего месячного заработка, если иное не предусмотрено ТК или иным федеральным законом (ст. 241 ТК)
Хочу обратить внимание на еще один момент: если в ходе судебного разбирательства будет установлено, что работник обязан возместить ущерб, суд в соответствии с ч. 1 ст. 250 ТК может с учетом степени и формы вины, материального положения работника, а также других обстоятельств дела снизить размер взыскания, но не вправе полностью освободить работника от такой обязанности. Таким образом, взыскать с работника причиненный ущерб в регрессном порядке непросто.
Как быть, если врач-работник уволился и другим врачам стоматологической клиники приходится переделывать выполненные им работы, порой весьма дорогостоящие? Как клиника в этом случае может взыскать ущерб, если трудовые отношения давно закончились? Как вариант она может заключить с врачом соглашение о возмещении ущерба во время его увольнения. Следует отметить, что в странах общего права такие соглашения между работодателем и работниками практикуются.
Что касается стран ближнего зарубежья, практика там примерно соответствует российской. Например, по законодательству Республики Беларусь работник обязан бережно относиться к имуществу нанимателя, принимать меры к предотвращению ущерба (п. 6 ч. 1 ст. 53 ТК РБ). Случаи и порядок возмещения такого ущерба, основания наступления материальной ответственности работника перед нанимателем установлены ГК РБ, ТК РБ и иными нормативными правовыми актами.
Материальная ответственность работника наступает в случаях:
- причинения прямого действительного ущерба;
- вины работника в причинении ущерба;
- противоправности деяния (действия или бездействия) работника;
- прямой причинной связи между виновным деянием работника и ущербом (работник обязан возмещать в установленных законодательством пределах и порядке ущерб, причиненный по его вине нанимателю, с которым он состоит в трудовых правоотношениях, а также третьим лицам).
Юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей (п. 1 ст. 937 ГК РБ). При этом наниматель не несет ответственности, если работник причинил вред третьему лицу не при исполнении трудовых обязанностей.
Работник, причинивший вред, может добровольно возместить его (полностью или частично). Руководитель вправе возложить на виновное должностное лицо обязанность возместить понесенный ущерб, если он не был возмещен добровольно. Для возмещения вызванного выплатой (возмещением) потерпевшему (третьему лицу) денежной или иной компенсации ущерба субъект, возместивший вред, причиненный другим лицом (работником при исполнении им служебных, должностных или иных трудовых обязанностей), имеет право регресса к этому лицу в размере выплаченного возмещения, если иной размер не определен законодательством или в установленном им порядке (п. 1 ст. 950 ГК РБ). Указанное разъяснение дано в п. 50 Постановления Пленума Верховного Суда РБ от 29 марта 2001 г. № 2 «О некоторых вопросах применения судами законодательства о труде». Споры, связанные с регрессными требованиями, законодательство Беларуси относит к трудовым.
В Казахском законодательстве (ст. 921 ГК РК) установлено правило, согласно которому юрлицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей, что обеспечивает справедливое распределение имущественного бремени между ними. В Постановлении Верховного Суда РК от 19 декабря 2003 г. № 9 «О некоторых вопросах применения судами законодательства при разрешении трудовых споров» прямо указано, что за вред, причиненный работником при исполнении трудовых обязанностей третьим лицам, материальную ответственность несет работодатель, с которым работник состоит в трудовых отношениях. При этом работодатель, возместивший ущерб, имеет право регресса выплаченного возмещения.
Участие работника в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований на предмет спора, при рассмотрении в суде дела об определении размера материальной ответственности работодателя освобождает последнего в дальнейшем от доказывания правильности определения им суммы затрат на возмещение ущерба, причиненного работником третьему лицу, так как в силу ч. 2 ст. 61 ГПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда, не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела с участием тех же лиц. Если вопрос о сумме возмещения потерпевшему был решен без участия работника, он может оспаривать размер его материальной ответственности, ссылаясь на неправильное определение размера причиненного им ущерба.
В заключение отмечу, что независимо от способа возмещения ущерба работодателем материальная ответственность работника должна рассчитываться вновь (на основе размера затрат работодателя). При этом способ возмещения ущерба работником не определяется формой возмещения ущерба работодателем. Таким образом, установление материальной ответственности работодателя за ущерб, причиненный работником, значительно повышает гарантии восстановления нарушенных прав и свобод граждан.
1 Подробнее об этом см.: Louisell D.W., Williams H. Res Ipsa Loquitur – Its Future in Medical Malpractice Cases // California Law Review. Vol. 48. Issue 2. 1960.
2 См. об этом: Чжеву Ли. Соотношение виновной и безвиновной ответственности в деликтных обязательствах // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. № 4, апрель 2013 г.
3 См.: Старчиков М.Ю. О регрессной ответственности медицинских работников за вред, причиненный жизни (здоровью) пациентов // Журнал «Гражданин и право»; июль 2018 г. № 7.
Источник