Бесплодие как инвалидность, или Фальшивая сенсация
Поделиться:
В 2009 году под руководством ВОЗ была обновлена терминология, которую используют в репродуктологии. Специальный словарь терминов опубликован в научном журнале Fertility and Sterility, им мы пользуемся до сих пор.
Для того чтобы поставить диагноз «бесплодие», врачам не требуется никаких особенных анализов. Если супружеская пара живет регулярной половой жизнью (не реже, чем 1 раз в неделю), не используя никаких средств и методов контрацепции, но беременность не наступила за 12 месяцев, можно уверенно говорить о бесплодии. Дальнейшее обследование направлено на поиск причины и выбор оптимального метода преодоления проблемы.
Мне даже приходилось сталкиваться с «обиженными» пациентками:
— Этот врач плохой. Он сразу сказал, что у меня бесплодие, даже анализы никакие не посмотрел.
Из чувства цеховой солидарности и инстинкта самосохранения я всегда подробно объясняла, что врач прав. Предварительный диагноз «бесплодие в браке» ставится именно так — на основании жалоб пациентки.
Однако 20 октября 2016 года известная британская газета The Telegraph опубликовала sensation Internet woman сенсационную новость: ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения) собирается изменить определение бесплодия.
Казалось бы, что нового можно добавить к этому определению спустя всего 7 лет? Оказалось, идеи есть.
Британские журналисты утверждают, что ВОЗ задумалась, насколько справедлив такой подход. Возможно, имеет смысл ставить диагноз «бесплодие» и тем людям, которые не могут иметь достаточно регулярные сексуальные отношения, и тем, кто не может найти полового партнера, но очень хочет детишек.
Автор этой инициативы — Дэвид Адамсон, в прошлом президент Американского общества репродуктивной медицины, — призывает к репродуктивному равноправию: гетеросексуальные, гомосексуальные пары и просто одинокие люди должны иметь равные права и равный доступ к вспомогательным репродуктивным технологиям (ЭКО, программы донорских половых клеток и суррогатного материнства).
Читайте также:
Что мешает забеременеть?
Читайте также: Сама по себе довольно спорная, эта инициатива в российской части интернета осложнилась еще и некоторыми трудностями перевода. Новое определение ВОЗ содержит термин «disabilities», который кто-то перевел как «инвалидность». Интернет тут же запестрел заголовками: «Бесплодие — это инвалидность?», «Одиноких людей официально причислили к инвалидам», «ВОЗ приравняла к инвалидам тех, кто не может найти себе партнера для секса!».
В восприятии наших граждан инвалидность ассоциируется исключительно со стойкой утратой трудоспособности и пенсией от государства. На самом деле слово «disabilities» использовано в смысле «ограниченные возможности». Автор пытался подчеркнуть, что бесплодие — это не обязательно болезнь, это может быть состояние, при котором здоровый и, в целом, фертильный человек не может реализовать свою репродуктивную функцию в силу каких-то обстоятельств: отталкивающей внешности, некоммуникабельности, образа жизни, сексуальной ориентации и других причин.
Я как врач, имеющий отношение к репродуктивной медицине, могу изложить свое отношение к ситуации:
- Дэвид Адамсон, доктор медицины, известный и заслуженный специалист, может предложить все, что угодно. В конце концов, вспомогательные репродуктивные технологии — это большой бизнес, вне зависимости от того, кто оплачивает музыку: пациент или государство.
- На официальном сайте ВОЗ нет совершенно никакой информации об этой инициативе. Все источники ссылаются друг на друга и, в качестве разнообразия, на вышеупомянутый пост из The Telegraph.
- В соответствии с приказом Минздрава России № 107н от 30 августа 2013 года «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» в нашей стране за медицинской помощью с использованием ВРТ могут обращаться мужчины и женщины, не состоящие в браке, и одинокие женщины. Все подписывают информированное согласие, и — вперед, никаких препятствий. Сложности могут возникнуть только у одиноких мужчин и гомосексуальных пар, которым понадобится суррогатное материнство, однако и эти сложности вполне преодолимы.
- Федеральный бюджет РФ выделяет квоты на проведение процедур ВРТ, оплачиваемых ОМС. Конечно, никакие одинокие или гомосексуальные граждане в такие квоты не попадают — там строгий перечень диагнозов. Использование донорских половых клеток и суррогатное материнство из бюджета не оплачивается никому, так что никакой дискриминации для одиноких мужчин и геев нет.
Таким образом, мы имеем дело с очередным «вбросом» для поляризации общества. Причем не только нашего. Вопросы толерантности и прав ЛГБТ-сообщества гарантируют устойчивый читательский интерес и высокие рейтинги изданий во многих странах мира.
От «вброса» до новых рекомендаций ВОЗ еще очень и очень далеко. В каких-то странах все еще запрещены программы ЭКО в принципе. В каких-то странах запрещены программы суррогатного материнства и донорства. Обсуждать геев, очкариков и « запрет на кружевные трусы » всегда очень занимательно. Пойдемте работать, товарищи.
Источник
Жесткая женская консультация: рожать ли мамам с инвалидностью?
Ваш браузер не поддерживает данный формат видео.
Почему в России женщин с ограниченными возможностями врачи, как правило, заставляют делать аборт, а в женских консультациях не созданы условия для будущих мам на инвалидных колясках? Важной теме родителей с инвалидностью журналист Ирина Ясина посвятила новый выпуск авторской программы «Азбука перемен». Ее гость — Наталья Присецкая, руководитель общественной организации поддержки родителей с инвалидностью «Катюша».
Государство на коляске, или Страна неравных возможностей
Ирина Ясина (И.Я.): Сегодня у меня в гостях Наталья Присецкая. Знаменитая женщина, которая подала в суд на авиакомпанию «Сибирь». Компания «Сибирь» не пустила Наташу в самолет, потому, что Наташа – инвалид-колясочник. При том, что на земле Наташа водит машину. Черемушинский суд Москвы принял решение в пользу Присецкой. С тех самых пор об этом знают все авиакомпании России. Теперь у Натальи новое дело – она создает организацию, которая объединит родителей с инвалидностью. Родителей с инвалидностью, а не родителей детей-инвалидов. Об этом мы и поговорим. И про авиаперевозки тоже. Соответственно, первый вопрос у меня все-таки про авиаперевозки. С того самого момента, когда ты подавала в суд на «Сибирь» (теперь «S7»), что-то изменилось? Компании стали более лояльны, более аккуратны, более внимательны? И вообще, позволяют ли они летать?
Наталья Присецкая (Н.П.): Я буквально на днях делала обзор правил наших авиационных перевозчиков именно в части, касающейся перевозки пассажиров с инвалидностью. Могу сказать, что из огромного парка самолетов наших авиакомпаний только у трех компаний – это «S7», «Аэрофлот» и «Трансаэро» есть в правилах пункты, касающиеся перевозки людей с инвалидностью. Причем, если у «Аэрофлота» и «Трансаэро» очень доброжелательное отношение, где просят, если у вас есть инвалидность – сообщите нам заранее, пожалуйста, и мы попробуем ваши потребности, как человека с инвалидностью, в перелете учесть и сделать ваш перелет более комфортабельным… К сожалению, у компании «S7» очень большой свод правил относительно перевозки людей с инвалидностью, но при этом почти в каждом пункте есть оговорка, что мы вправе вам отказать, ссылаясь на какие-то пункты.
И.Я.: Должен же быть авиационный кодекс.
Н.П.: Он есть, но там опять-таки очень расплывчатые формулировки, касающиеся того, насколько авиакомпании обязаны и могут перевозить людей с инвалидностью, какие они берут на себя при этом обязательства, какие права есть у пассажиров-инвалидов. И, конечно, этот вопрос требует дальнейшей доработки.
И.Я.: Каким образом это будет делаться? Ведь если будет принята конвенция о правах инвалидов, которую Россия ратифицировала уже, по-моему, три года назад, тогда такие изменения станут необходимыми…
Н.П.: Вот здесь, мне кажется, можно взять опыт некоторых стран. В частности, Великобритании, где есть такой свод правил «Права инвалидов в полете». 150 страниц, где описывается, на что пассажир с инвалидностью имеет право в полете. И лозунг такой, что все, что вы должны знать – это то, что вы имеете право лететь. Всё.
И.Я.: А все остальное – уже забота авиакомпании.
Н.П.: Да. И конечно, это все законодательно регулирует государство.
И.Я.: Последнее на эту тему. Наши авиакомпании всегда говорят: «А как же мы обеспечим безопасность других пассажиров, если стюардесса будет заниматься исключительно человеком с инвалидностью»? Есть, что ответить на эту тему?
Н.П.: Конечно. Мне кажется, это несколько предвзятое отношение к людям с инвалидностью. Пассажиры с инвалидностью — такие же пассажиры, как и все. Да, есть какие-то особые потребности. В частности, может быть, не все могут попасть в самолет самостоятельно.
И.Я.: И выбраться из самолета в случае крушения. Вот, видимо, это имеется в виду, как причина.
Н.П.: В компании «Трансаэро» просто говорят, что мы не можем сажать людей с инвалидностью около аварийных выходов. Компания «S7» говорит, что в случае аварийной ситуации инвалид обязан любыми доступными средствами сам добраться до выхода. Компания «Аэрофлот» никак эту тему не обсуждает. То есть, мне кажется, здесь главное как-то соблюсти и интересы людей с инвалидностью, и правила безопасности.
И.Я.: Ну а мировой опыт что говорит?
Н.П.: Разные есть варианты. Швейцарские авиалинии просят, чтобы заранее, не менее чем за сутки, им сообщали, что летит человек, который пользуется инвалидной коляской. Есть ряд авиакомпаний, которые могут предоставить услуги сурдопереводчика в полете. Для чего нужен сурдопереводчик? Это, во-первых, прослушать информацию о безопасности, и какие-то моменты общения.
И.Я.: Это понятно. Но я думаю, что всех волнует, прежде всего, так скажем, экстренная эвакуация в случае, если что-то случится. То есть, тут «опорники» – это самый больной вопрос?
Н.П.: Конечно. Но другими авиакомпаниями летают же колясочники. Как-то вопрос решается.
И.Я.: Да, как-то мировой опыт говорит, что это возможно. Давайте перейдем к другой теме. Поговорим о вашем новом начинании – создании организации, объединяющей родителей с инвалидностью.
Н.П.: Идея создания этой организации пришла почти два года назад, когда я сама родила дочку.
И.Я.: Наташа – инвалид-колясочник довольно давно, а дочка родилась два года назад.
Н.П.: Да, уже с большим стажем я пользуюсь инвалидной коляской. И еще во время беременности я увидела ряд моментов, которые мне доставили ряд трудностей. Например, доступная среда. Женщина с инвалидностью, когда ожидает ребенка, выходит на качественно новый уровень. Если колясочника уронят с лестницы – это неприятно, он там сломает ногу, руку, какие-то могут быть последствия. Если с лестницы упадет женщина в положении, она рискует потерять ребенка.
И.Я.: Наташа, а в женских консультациях нет доступной среды?
Н.П.: Вы знаете, делается. Для меня это было очень удивительно, что моя районная консультация очень хорошая.
И.Я.: Это в Москве?
Н.П.: В Москве. Конечно, московские программы работают. Надеюсь, что и дальше будут работать. Создают и пандусы, и доступные туалеты. Я не могу сказать, что это по всей Москве, но есть. Дальше женщина рожает. Во-первых, некоторые роддома действительно отказываются принимать таких рожениц. Потому что считают, что у них нет условий. Я сейчас говорю именно про женщин с физическими формами инвалидности. Это опорно-двигательный аппарат, по слуху и по зрению. Мы работаем с тремя категориями. Вот проблема с роддомом доступным. Дальше. Вот женщина-колясочница дома с ребенком. Как пойти в поликлинику зимой в Москве с грудным ребенком?
И.Я.: То есть, они не приходят домой?
Н.П.: Они не обязаны приходить. Если к детям-инвалидам они действительно обязаны приходить, то здесь, чтобы прийти домой сделать ребенку массаж, врачи должны освободить массажистку от трех детей. То есть, пока она дойдет, сделает массаж и вернется – время, которое она может потратить на трех детей. И, соответственно, какие-то вещи могут идти только на личной договоренности.
И.Я.: Это и деньги еще?
Н.П.: Вы знаете, обычно врачи идут навстречу, хотя они не обязаны. А в некоторых говорят, мол, нет, мы не должны и всё. Молочная кухня. У меня есть примеры. Девушка-колясочница, у нее подряд двое детей с разницей в два года. И вот когда только родился маленький, у нее не было молока, она с двухлетним ребенком ехала на машине к молочной кухне. А молочная кухня на втором этаже. Она двухлетнего ребенка с запиской посылала наверх, чтобы он принес молока.
И.Я.: Голь на выдумки хитра.
Н.П.: Еще проблема детских садов. Мало того, что архитектурная недоступность, туда еще и не дойдешь. Я уже говорила, что и безбарьерная среда у нас делается, но с какими-то элементами недоделок. Зимой надо чистить пандусы. Вот об этом почему-то забывают часто, что у нас зимний город, что у нас зима по полгода, снег, грязь…
И.Я.: Наташ, хорошо, проблемы понятны, а как их свести воедино, донести до чиновников, что Вы планируете делать?
Н.П.: Главное, наверное, рассказать о проблемах, потому что очень многие чиновники удивляются.
И.Я.: И я, вообщем-то, удивилась. «А что, разве есть проблема»?
Н.П.: Да, «а мы даже об этом не думали». Это я еще сказала о тех женщинах, которые рожают в ситуации инвалидности. По данным департамента здравоохранения, 60 человек в год. А сколько родителей становятся инвалидами потом? Такой нет статистики.
И.Я.: Ну вот я, например. У меня, правда, ребенку 22 года, но все равно.
Н.П.: Ты немного раньше стала инвалидом, но ты и со школой должна была решать вопрос, и с институтом, и моменты общения… А у нас есть среди подопечных семья — попала в автоаварию. Папа погиб, мама стала инвалидом, пользуется коляской, двое детей. Хорошо, есть бабушки-дедушки, которые помогают, а так как? Детей бы забрали органы опеки.
И.Я.: Это кошмар, действительно.
Н.П.: Такие вещи случаются сплошь и рядом, и, к сожалению, нет даже примерной статистики, сколько родителей становятся инвалидами, как они должны в ситуации инвалидности дальше воспитывать своих детей.
И.Я.: Не говоря уже о материальной составляющей, которая ужасающая. Но все-таки, вопросы доступности и морали…
Н.П.: Морали и все-таки, наверное, помощи государства. Те же социальные работники. Ну да, не за год, не за два будет социальная среда. Но пока ее нет, чтобы могли отвести ребенка в детский сад и обратно.. А эта категория граждан не входит в группу помощи со стороны социальных работников. Сейчас Царицыно делают доступным, Кусково делают доступным. А так, куда мама или папа с инвалидностью могут со своим ребенком пойти? Некуда.
И.Я.: Таким образом, ребенок получается отрезанным от мира, хотя у него есть руки-ноги, и никаких проблем.
Н.П.: Или будут родственники водить, тогда получается, родители оторваны от ребенка и не участвуют в жизни ребенка. Теряется связь…
Ракетами по неродившимся детям, или Приоритеты российской политики
И.Я.: А материальная составляющая, о которой ты начала говорить? Видимо, это больной вопрос?
Н.П.: Я как мама с инвалидностью имею право в Москве на одну-единственную льготу – на безочередное поступление ребенка в детский сад.
И.Я.: Это актуально.
Н.П.: И все. Для того, чтобы какие-то дотации от государства получать, это должна быть одинокая неработающая мама, или чтобы папа и мама, оба были инвалидами первой или второй группы, тогда идут какие-то небольшие выплаты, но это от московского правительства. На федеральном уровне, конечно…
И.Я.: Зато мы делаем ракеты. И проводим Чемпионат мира по футболу.
Н.П.: Надеюсь, там будут места для инвалидов оборудованы. Или по телевизору будем смотреть…
И.Я.: Наташ, а что с продвижением? Ведь ты тот активный человек, который начинает с нуля дело, которое придумал сам, увидел, что есть такая потребность… В нашем характере же национальном есть какая черта: увидел проблему, повздыхал, поплакал, и сидишь-ждешь либо, когда ее кто-то решит, либо просто страдаешь. То есть, это совсем не характерная штука, когда человек, ты, в данном случае, сам проблему идентифицируешь и стараешься ее решить.
Н.П.: Будем пытаться. Для нас важный момент: обратить внимание на эту проблему. Мы хотим сейчас создавать попечительский совет. Ирина Евгеньевна, хотим Вас пригласить возглавить этот попечительский совет в теме «Мама с инвалидностью»…
И.Я.: Приду.
Н.П.: И продвигать эту идею, что материнство – прекрасно, что можно быть родителем, не смотря и вопреки.
Аборт – это по-нашему. Зачем мамам с инвалидностью нужны дети?
И.Я.: Поганый вопрос задам. Когда рождается ребенок с инвалидностью, известно, что говорят некоторые люди: «Зачем вам такой? Отдайте», и т.д.. Наверняка мамам с инвалидностью тоже говорят: «Зачем Вам рожать детей? Сделайте аборт».
Н.П.: Да, это очень неприятная тема. Мы делали такое пилотное социологическое исследование. В Москве 30% женщин предлагают избавиться от ребенка. Причем, приведено много мировой практики и исследований, что репродуктивное здоровье и инвалидность очень редко между собой пересекаются и как-то влияют друг на друга. Но когда приходит женщина ко врачу и видят: человек с инвалидностью, говорят первым делом: «Иди на аборт».
И.Я.: И многие идут…
Н.П.: Да, но об этом часто не говорят, это страшная трагедия.
И.Я.: Тебе говорили?
Н.П.: Нет, один раз всего… Просто я готовилась серьезно. Мы с мужем прошли программу подготовки к беременности, и у меня заранее были уже все справки. Там же берешь справку у своего лечащего врача. В данном случае, берешь справку у нейрохирурга, который делал мне операцию на позвоночнике, что да, она может рожать.
И.Я.: Кошмар, это нарушение прав человека.
Н.П.: Когда у меня спросили: «А кто вам дал право?» Я сказала: «Пожалуйста, у меня справка есть».
И.Я.: Волосы дыбом. Что значит: «Кто дал право беременеть и рожать?!»
Н.П.: Я все-таки, Ирина Евгеньевна, хочу сказать большое спасибо главному акушеру Москвы Марку Аркадьевичу Курцеру. По его инициативе Центр планирования семьи на Севастопольской сделали доступным для женщин с инвалидностью, по его договоренности со Всероссийским обществом инвалидов любая женщина с инвалидностью из Москвы может прийти может прийти на прием к хорошим специалистам. При центре хорошая детская поликлиника. Когда мы с моим ребенком туда ходили, сделали, по моей просьбе, полностью доступную среду. Я говорю это как пример.
И.Я.: Это только Москва. Слава богу, что это есть, но это только Москва.
Н.П.: А Москва значит должна показывать всем пример. Надо это тиражировать, надо об этом говорить.
И.Я.: Наташ, но мне все-таки хочется говорить и том, что заставляют делать аборты. Об этом люди должны знать, потому, что это преступление. А женщины не будут об этом рассказывать сами?
Н.П.: Ну, мы столкнулись с тем, что, конечно, тема очень больная, и о том, что им предлагали делать аборты, рассказывали женщины, которые все равно родили. А бывает, что после аборта уже дальнейшая беременность невозможна.
И.Я.: И потом, решиться на это тяжело, а второй раз – тем более, после того, как услышал: «Делайте аборт».
Н.П.: Психологически какая травма для женщины.
И.Я.: Да, жестокие люди многие врачи.
Н.П.: Я с тобой согласна, но здесь, мне кажется, вопрос просвещения, потому, что когда я наблюдалась у врачей, мне говорили: «Наташ, но вот какие материалы нужны?» Нужны на эту тему материалы просветительского характера. Может быть, действительно мы сможем что-то изменить в сознании врачей, чтобы они не думали: раз инвалид, значит…
И.Я.: Сознание врачей должно формироваться в медвузе. Начнем с этого. И что тогда делают медвузы, которые выпускают таких моральных уродов, которые предлагают сделать аборт? Ну ладно, оставим эту грустную тему. Много хороших, будем о них думать. На чем мы и закончим. Наташа Присецкая – тот самый случай, человек, которого я так люблю, который ввязывается в дело, пытается решить свои проблемы, как в случае с S7, так и в случае родителей с инвалидностью. И я, конечно, желаю успеха и буду помогать.
Н.П.: Спасибо.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Источник