Психосоциальные факторы риска для здоровья это

Факторы риска и типология нарушения психологического здоровья

Основы психологического здоровья составляют полноценное психическое развитие человека на всех этапах онтогенеза, т.е. во все возрастные периоды его общего развития. Психологическое здоровье ребенка и взрослого отличаются совокупностью личностных новообразований, которые еще не появились у ребенка, но должны присутствовать у взрослого, причем отсутствие их у ребенка не должно восприниматься как нарушение. Поскольку психологическое здоровье предполагает наличие динамического равновесия между индивидом и средой, то ключевым критерием становится адаптация ребенка к социуму (И.В.Дубровина).

Скачать:

Предварительный просмотр:

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение

«Тюльганская средняя общеобразовательная школа №1»

Факторы риска и типология

нарушения психологического здоровья

Выступление на РМО «Психологическое здоровье как условие формирования основных образовательных и воспитательных компетентностей всех участников образовательного процесса»

педагог-психолог Буянова Л.Ю.

Факторы риска и типология нарушения психологического здоровья

Определяя критерии нормы психологического здоровья ребенка, которые могли бы стать основой дифференцирования психологической помощи детям, мы исходим из следующего положения: основы психологического здоровья составляют полноценное психическое развитие человека на всех этапах онтогенеза, т.е. во все возрастные периоды его общего развития (И.В.Дубровина). Психологическое здоровье ребенка и взрослого отличаются совокупностью личностных новообразований, которые еще не появились у ребенка, но должны присутствовать у взрослого, причем отсутствие их у ребенка не должно восприниматься как нарушение. Поскольку психологическое здоровье предполагает наличие динамического равновесия между индивидом и средой, то ключевым критерием становится адаптация ребенка к социуму.

Какие условия приводят к нарушению психологического здоровья младших школьников? Что становится факторами риска? Риск может исходить извне (объективные, или средовые, факторы) и изнутри (субъективные, или индивидуально-личностные, факторы).

Факторы среды как источник риска нарушения психологического здоровья очень значимы именно для младшего школьного возраста, т.к. с началом активной социализации ребенок попадает в особенно тесную зависимость от окружающей обстановки. Неблагоприятные психосоциальные факторы в свою очередь подразделяются на две группы:

• Семейные.
• Связанные с детскими учреждениями.

Первые годы обучения в школе становятся своего рода «лакмусом» для выявления ранних нарушений развития. Тогда выходят на поверхность семейные факторы. Ранние аномалии личностного развития при переходе в школу имеют тенденцию заново активизироваться.

Нередко корни школьных проблем ребенка лежат в одном из ранних возрастных периодов.

Каковы же основные факторы риска нарушения психологического здоровья на разных возрастных этапах развития?

Младенчество (от рождения до года). Главное для младенца – общение с матерью. Дефицит этого общения становится фактором риска, последствия которого могут проявится много позднее. Однако психологическому здоровью младенца вредит и избыточное общение с матерью, приводящие к сверхстимуляции ребенка.

Нарушения взаимодействия младенца с матерью могут привести к формированию таких негативных личностных образований, как тревожная привязанность его к матери и недоверие к окружающему миру (вместо нормальной привязанности и базового доверия). Эти негативные образования имеют устойчивый характер, сохраняясь до младшего школьного возраста и далее, приобретая в процессе взросления ребенка различные формы, в зависимости от возраста и индивидуальных особенностей.

Ранний возраст (от года до трех лет)

В раннем детском возрасте взаимоотношения с матерью сохраняют свою значимость, однако в этом возрасте начинает формироваться «Я» ребенка. Он постепенно осознаёт себя как отдельную личность, внутренне отделяясь от матери. Итогом развития в раннем детстве должно стать формирование автономности, относительной самостоятельности ребенка, а для этого матери необходимо «отпустить» его на такое расстояние, на которое он сам захочет и сможет отойти. В раннем детстве для становления самостоятельности ребенка очень важно общение с отцом. Отец должен быть физически эмоционально доступен ребенку, поскольку, во-первых, является наглядным примером отношений с матерью как отношений автономных субъектов, во-вторых, выступает прообразом внешнего мира, когда некоторые удаления от матери оказывается не уходом в никуда, а уходом к кому-то, и в-третьих, отец является по своей природе менее тревожным, более психологически устойчивым, нежели мать и может оказаться источником психологической защиты ребенка, его душевного равновесия. Если отец редко бывает рядом с ребёнком, это негативно сказывается на формировании столь важных психологических свойств этого возраста, как самостоятельность и автономность. Недоразвитие этих качеств оборачивается впоследствии трудностями школьной адаптации.

Дошкольный возраст (от трёх до шести лет) столь многогранен и значим для формирования психологического здоровья ребенка. Факторы риска в дошкольном возрасте:

а) Стороны семейной системы в целом, включающей взаимодействие ребенка со всеми близкими в доме. Для многих современных семей характерна ситуация «ребенок-кумир семьи», когда удовлетворение потребностей ребенка преобладает над удовлетворением потребностей остальных членов семьи или даже идёт им в ущерб. Следствием семейного взаимодействия такого типа может стать нарушение эмоциональной децентрации- одного из важнейших новообразований дошкольного возраста. Ребенок, неспособный к эмоциональной децентрации, не может воспринимать и учитывать, в своём поведении состояния, желания и интересы других людей, он воспринимает мир только с позиции собственных желаний и интересов, не умеет обращаться со сверстниками, не понимает требований взрослых.

б) Родительское программирование. Оно может воздействовать на ребенка неоднозначно. С одной стороны, родительское программирование обеспечивает усвоение ребенком нравственной культуры семьи, семейных традиций и ценностей, создаёт предпосылки индивидуальной духовности. А с другой стороны, следствие чрезмерной потребности в явно выражаемой родительской любви, ребенок приучается постоянно адаптировать своё поведение к ожиданиям взрослых, опираясь на их вербальные и невербальные сигналы.

в) Связь с детскими учреждениями. Первая встреча малыша с чужим значимым взрослым- воспитателем — во многом определяет его дальнейшее взаимодействие со всеми значимыми взрослыми.

В детском саду у ребенка может возникнуть серьёзный внутренний конфликт в случае раздоров со сверстниками.

Итак, психологическое здоровье ребенка формируется при жестком взаимодействии внешних и внутренних факторов, причем не только внешние факторы преломляются во внутренние, но и внутренняя сила личности способна модифицировать внешние воздействия. И ещё раз повторим, что для развития психологически здоровой личности безусловно необходим опыт борьбы, приводящий к успеху.

Младший школьный возраст.

Начало обучения в школе — один из значимых моментов в жизни человека, период его качественного изменения, точка перехода к новому состоянию. Многие педагоги и родители недооценивают те качественные изменения, которые происходят в ребенке во время его учения. Гораздо большее внимание уделяется количественным параметрам приобретаемых ребенком знаний и умений. Качественные же изменения особенно значимы, они могут сыграть как позитивную, так негативную роль, могут укрепить психологическое здоровье либо подорвать его. Если пробелы в знаниях можно впоследствии восполнить, то возникшие психологические нарушения могут иметь стойкий характер, трудно поддаваться коррекции.

О.А. Лосева отмечает, что процесс адаптации к учебному заведению может протекать по-разному у детей с различным состоянием здоровья: легким, средним и тяжелым. При легкой адаптации состояние напряженности функциональных систем организма ребенка компенсируется в течение первой четверти. При адаптации средней тяжести нарушение самочувствия и здоровья более выражены и могут наблюдаться в течение первого полугодия. У части детей адаптация проходит тяжело, при этом значительные нарушения состояния здоровья нарастают от начало учебного года к концу.

Адаптированным же чаще всего называют того ребенка, который вписывается в школьную систему норм и требований, кающихся в первую очередь- овладение учебным материалом, и межличностных отношений в классе. М.Р. Битянова отмечает, что «иногда более гуманистически настроенные педагоги добавляют еще один критерий важно, чтобы это приспособление было осуществлено ребенком без серьёзных внутренних потерь, ухудшение самочувствия, настроения, самооценки».

«Адаптация — не только приспособление к успешному функционированию в данной среде (сфера деятельности), но и способность к дальнейшему личностному (сфера самосознания), социальному (сфера общения) развитию» (А.Л. Венгер)

Г.В. Овчарова отмечает, что понятие «школьная адаптация» стало использоваться в последние годы для описания различных проблем и трудностей, возникающих у детей различного возраста в связи с обучением в школе. К таким трудностям автор относит:

1. Неприспособленность к предметной стороне учебной деятельности, поскольку у ребенка наблюдаются недостаточно интеллектуальное и психомоторное развитие.
2. Неспособность произвольно управлять своим поведением.
3. Неспособность принять темп школьной жизни (чаще встречаются у соматически ослабленных детей, детей с задержкой развития, со слабым типом нервной системой).
4. Неумение разрешить противоречия между семейным и школьным «мы», т.е. школьный невроз или «фобия школы».

Анализируя перечисленные Р.В. Овчаровой трудности, можно заключить, что решение второй и третей проблем будет зависеть от способностей развития сферы общения.

Из выше сказанного следует, что основные сферы дезадаптации младших школьников – это:

— Трудности в школе — ожидание неудачи, неверие в свои силы, страх наказания;

— Трудности во взаимоотношениях со сверстниками;

— Трудности во взаимоотношениях с родителями – опасение не соответствовать ожиданиям родителей, страх наказания;

— Реальные и ирреальные страхи и другие эмоциональные нарушения (агрессивность, тревожность, замкнутость).

Подростковый возраст (от 10-11 до 15-16 лет). Это важнейший период для становления самостоятельности. Во многом успешность достижения самостоятельности определяется семейными факторами, а точнее тем, как осуществляется процесс отделения подростка от семьи. Под отделением подростка от семьи обычно понимается выстраивание между подростком и его семьей нового типа взаимоотношений, основанного уже не на опеке, а на партнерстве. Как можно было увидеть, влияние внешних средовых факторов на психологическое здоровье снижается от младенчества к подростковому возрасту.

Поэтому влияние этих факторов на взрослого описать достаточно сложно. Психологически здоровый взрослый, как мы уже говорили ранее, должен уметь адекватно адаптироваться к любым факторам риска без ущерба для здоровья. Поэтому обратимся к рассмотрению внутренних факторов. Как мы уже говорили, психологическое здоровье предполагает устойчивость к стрессовым ситуациям, поэтому необходимо обсудить те психологические характеристики, которые обусловливают пониженную устойчивость к стрессу.

Таким образом, практически половина всех младших школьников испытывает трудности адаптации к условиям школы, и это свидетельствует о том, насколько важно в этот период обращать пристальное внимание на психологическое здоровье младших школьников и на особенности психологических процессов, характерных для этого возраста.

Источник

Психосоциальные факторы

Всероссийское научное общество кардиологов. Москва 2011

14. Психосоциальные факторы

Научный поиск последних 50 лет убедительно показал, что некоторые психосоциальные факторы являются независимыми ФР развития ССЗ, неблагоприятных исходов и смерти от ССЗ [192].

К числу таких факторов относятся:

• стресс острый и хронический (на работе и в семейной жизни),
• низкая социальная поддержка (социальная изоляция),
• низкий социально-экономический статус,
• негативные эмоциональные состояния, в том числе тревожные и депрессивные.

Перечисленные психосоциальные факторы, в числе 9 других ФР, определяют заболеваемость ИМ по данным крупнейшего международного исследования последних лет INTERHEART, проведенного в 52 странах мира с участием более 29 000 пациентов [10]. Психосоциальные факторы в значительной мере отягощают клиническое течение ССЗ, существенно снижают приверженность больных к лечению и выполнению немедикаментозных рекомендаций по коррекции ОЖ, ухудшают качество жизни больных, увеличивают риск инвалидизации и расходы системы здравоохранения.

Следует отметить, что психосоциальные факторы тесно ассоциированы друг с другом. Так, у лиц с низким социально-экономическим статусом чаще отмечаются стрессы различной силы, которые потенцируют низкая социальная поддержка и негативные эмоциональные состояния.

Среди психосоциальных факторов наиболее весомая научная база, в отношении влияния на заболеваемость и смертность от ССЗ, накоплена по негативным эмоциональным состояниям, прежде всего депрессивным. В большом числе длительных проспективных исследований установлено, что при исходном наличии депрессивной симптоматики последующий риск развития ИБС увеличивается от 1,5 до 4,5 раз [193–200]. По меньшей мере, в 10 проспективных исследованиях показано увеличение риска ИБС при исходном наличии тревоги [201–203]. По данным опубликованного в 2010 году крупного метаанализа 20 проспективных исследований, включавших около 250 000 исходно здоровых жителей США, Норвегии, Нидерландов, Швеции, Японии и Великобритании, наличие тревожной симптоматики ассоциировалось с повышенным риском последующего развития и смерти от ИБС. В отдельных работах получены данные о том, что наличие тревожной и депрессивной симптоматики увеличивает риск развивающейся впоследствии АГ (независимо от расы), а также МИ [204].

Результаты исследований, изучавших влияние депрессии на кардиоваскулярный прогноз, не всегда однозначны. Тем не менее, в большинстве работ показано, что депрессивная симптоматика повышает риск развития кардиоваскулярных катастроф как у лиц исходно не страдающих ССЗ, так и у больных ССЗ (после корректировки по другим ФР). Причем установлен дозазависимый эффект: при более выраженной депрессии, кардиоваскулярные осложнения развиваются раньше, и они более тяжелые. Уровень смертности у больных ИБС, перенесших ИМ и имеющих депрессию при выписке из стационара, по данным разных исследований в 1,5–6 раз выше, чем у больных, не имеющих признаков депрессии.

Негативное влияние психосоциальных факторов (стресс острый и хронический, депрессивная и тревожно-депрессивная симптоматика) на прогноз при АГ/ИБС установлено в первом крупномасштабном российском проспективном исследовании КООРДИНАТА [205]. Наличие депрессивной симптоматики у пациентов с АГ/ИБС при исходном обследовании в 1,6–1,8 раз повышает риск последующего развития кардиоваскулярных катастроф и смерти от всех причин за период 3-летнего наблюдения.

14.1. Эпидемиология психосоциальных ФР

В современных условиях значительной интенсификации и индивидуализации ОЖ с ослаблением социальных связей, значимость психосоциальных ФР повышается. Исследования, проведенные в целом ряде стран, свидетельствуют, что вклад психосоциальных ФР в развитие ССЗ увеличивается в периоды коренных социально-экономических и политических преобразований в обществе. Это подтверждает также российский опыт: пики увеличения заболеваемости и смертности от ССЗ последних десятилетий обнаружили четкий параллелизм с политическими и экономическими преобразованиями в России. Выборочные исследования выявили значительное повышение уровня психосоциального стресса, увеличение распространенности психологической дезадаптации, пограничных состояний, тревожных, депрессивных расстройств у населения. Необходимо отметить, что уровни традиционных ФР ССЗ за обозначенный период не подверглись заметной динамике.

Распространенность тревожных расстройств в общемедицинской практике составляет 5–15 %.

Распространенность субсиндромальной тревоги вдвое выше, по некоторым данным симптомы тревоги отмечаются у 28–76 % больных общемедицинской сети здравоохранения [206]. Установлено, что пациенты с симптомами тревоги в 6 раз чаще посещают кардиолога, в 2 раза чаще невролога и в 1,5 раза чаще госпитализируются.

Доля депрессивных расстройств, среди больных общесоматического профиля, по разным оценкам колеблется от 10 до 33 % [207]. Так называемая большая депрессия (отвечающая критериям МКБ-10) отмечается у 16–19 % больных ИБС, 24 % больных с СД и более 30 % больных, перенесших МИ. Распространенность субсиндромальных депрессивных состояний гораздо выше. Два крупных эпидемиологических исследования КОМПАС и КООРДИНАТА [205, 206], проведенные в России в 2001–2010 годах, с общим числом более 12 000 включенных больных общемедицинской сети здравоохранения, показали, что симптомы депрессии и тревоги присутствуют у, примерно, половины больных АГ, ИБС и ХСН, а выраженная симптоматика, с высокой степенью вероятности свидетельствующая о наличии клинически значимой тревоги/депрессии, имеет место почти у каждого третьего больного (28 % – при АГ, 31 % – ИБС, 38 % – ХСН). Особенно часто психопатологические расстройства отмечаются после перенесенного ИМ, МИ, операции АКШ, а также при СН.

По оценкам экспертов ВОЗ депрессия к 2020 году будет второй, по значимости, причиной инвалидизации и смертности населения Земли и будет уступать первенство только ИБС.

14.2. Скрининг

Учитывая отчетливое влияние психосоциальных факторов на кардиоваскулярный прогноз, у всех пациентов следует оценивать эти факторы методом опроса или с помощью специальных опросников.

Низкий социально-экономический статус констатируют при наличии у пациента среднего или незаконченного среднего образования и низкого уровня дохода. Поскольку оценка уровня дохода крайне субъективна и различается, в том числе в зависимости от региона проживания, целесообразно предложить пациенту самому оценить свой доход по категориям: низкий, средний, высокий.

Низкая социальная поддержка оценивается в ходе ответа на вопрос: “Есть ли у Вас семья, супруг (а), дети, родственники, друзья, с которыми Вы часто общаетесь?”, – и считается низкой при отсутствии у человека семьи или постоянного партнера, детей, родственников, друзей.

Стресс острый и хронический

Острый стресс констатируют как реакцию на стрессор большой силы – пережитую катастрофу, террористический акт, смерть близкого человека, развод и пр.

Диагностика хронического психоэмоционального стресса затруднительна. Хотя существуют методики оценки уровня стресса (например, тест Л.Ридера), в практике они используются мало. Оценить уровень хронического стресса можно в ходе ответа пациента на вопрос: “Имеются ли у Вас проблемы, которые являются причиной серьезных переживаний, на работе/дома?”.

Тревожные/депрессивные состояния

Позитивный ответ на вопрос: “Испытываете ли Вы чувство постоянного беспокойства, тревоги, зачастую без особых на то причин?”, – указывает на возможно имеющееся у пациента тревожное состояние.

Позитивный ответ на вопросы:
√»Испытываете ли вы чувство подавленности, депрессии и безнадежности?»;
√»Утратили ли вы интерес к жизни?», – указывают на возможно имеющееся у пациента депрессивное состояние.

Скрининг тревожных и депрессивных состояний может проводиться с помощью стандартизованных опросников. Одним из наиболее надежных скрининговых психодиагностических инструментов для общемедицинской сети здравоохранения является Госпитальная шкала тревоги и депрессии – Hospital Anxiety and Depression Scale – HADS [208] (Приложение 12). Несмотря на полезность применения психометрических инструментов необходимо подчеркнуть, что результаты тестирования не являются клиническим диагнозом. Они с высокой степенью вероятности указывают на наличие у пациента того или иного психопатологического состояния, однако требуют уточнения в ходе клинического осмотра.

Учитывая высокую распространенность расстройств депрессивного спектра у пациентов ХСН, СД, а также больных, перенесших ИМ, операцию АКШ, МИ, целесообразно проведение скрининга с целью выявления тревожных/депрессивных расстройств, прежде всего, среди этих категорий больных.

14.3. Контроль психосоциальных ФР

Коррекция психосоциальных ФР способствует улучшению психологического статуса, качества жизни больных, их приверженности к медикаментозному лечению и изменению ОЖ в позитивном направлении.

Лицам с низкой социальной поддержкой необходимо проведение разъяснительной беседы по поводу данного ФР. Рекомендуется расширение социальных контактов, участие в формальных и неформальных объединениях по интересам, а также групповом психологическом тренинге.

Лицам с высоким суммарным кардиоваскулярным риском, больным ССЗ, имеющим высокий уровень психоэмоционального стресса, необходимо давать рекомендации по управлению стрессом. Необходимо:

• Нормализовать режим труда и отдыха;
• Спать не менее 7–8 часов;
• Регулярно использовать отпуска;
• Увеличить физическую активность (особенно показано плавание, другие виды водной нагрузки, а также аэробная нагрузка);
• Освоить несложные техники релаксации.

В случае необходимости показано индивидуальное или групповое консультирование у психолога/ психотерапевта.

При клинически значимых тревожных, депрессивных и смешанных состояниях рекомендуется немедикаментозная или медикаментозная терапия. Из эффективных немедикаментозных мер следует отметить психотерапию (чаще когнитивную поведенческую), увеличение физической активности и реабилитацию (особенно после перенесенного ИМ, инсультов, операций реваскуляризации миокарда).

При клинически значимых тревожных расстройствах назначаются препараты с доказанным противотревожным (анксиолитическим) эффектом. Чаще всего используются бензодиазепиновые транквилизаторы, которые позволяют быстро купировать тревогу у самых разных категорий пациентов. Бензодиазепиновые транквилизаторы могут применяться только непродолжительное время в связи с опасностью развития привыкания. В этой связи представляется перспективным использование небензодиазепиновых анксиолитиков, к которым привыкание не развивается, например, гидроксизина или отечественного препарата афобазола.

При депрессивных и тревожно-депрессивных состояниях препаратами выбора являются антидепрессанты. Антидепрессанты нормализуют патологически измененное гипотимическое (депрессивное) настроение и способствуют редукции когнитивных, двигательных и соматовегетативных проявлений, обусловленных депрессией. В то же время антидепрессанты, помимо собственно антидепрессивного, имеют выраженное противотревожное действие, в связи с чем они эффективны в лечении смешанных тревожно-депрессивных состояний.

Для использования в общемедицинской практике рекомендуются антидепрессанты новых поколений, предпочтительно селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС). У препаратов этой группы благоприятный кардиальный профиль, они хорошо переносятся и безопасны даже у наиболее уязвимых категорий больных, например, пожилых больных и больных ССЗ. Наибольшая доказательная база по применению антидепрессантов в кардиологической практике накоплена в отношении 2 препаратов из группы СИОЗС – сертралина и циталопрама. Данные рандомизированных клинических исследований свидетельствуют, что сертралин и циталопрам безопасны при назначении больным ИБС и при этом эффективны при лечении депрессий средней тяжести, тяжелых и рекуррентных депрессий. Эти препараты являются препаратами выбора для лечения депрессий после перенесенных ИМ, других кардиоваскулярных событий. Благоприятный кардиальный профиль и высокую терапевтическую эффективность имеют также селективные стимуляторы обратного захвата серотонина (тианептин). Трициклические антидепрессанты и ингибиторы моноаминоксидазы больным ССЗ не рекомендуются, ввиду их кардиотоксических эффектов.

Показано, что лечение постинфарктной депрессии не только способствует улучшению психоэмоционального состояния больных, но и позитивно влияет на приверженность пациентов к лечению в целом. Вопрос о том, может ли адекватное лечение депрессии современными антидепрессантами улучшить кардиоваскулярный прогноз, в настоящее время остается открытым: противоречивые результаты были получены в ряде проспективных исследований (MIND-IT [209], SADHART [210], ENRICHD [211, 212]). По данным исследования ENRICHD, при назначении больным ИМ терапии СИОЗС достоверно уменьшается число повторных кардиоваскулярных событий в течение 6 месяцев наблюдения.

При лечении депрессивных и тревожно-депрессивных состояний в кардиологической и общемедицинской практике целесообразно придерживаться следующих основных принципов:

1. Назначать антидепрессанты только при депрессивных состояниях легкой/средней тяжести (по возможности после консультации с психиатром). Лечить тяжелые и рекуррентные депрессии может только врач-психиатр/ психотерапевт;

2. Отдавать предпочтение антидепрессантам новых поколений, прежде всего СИОЗС;

3. Не превышать рекомендуемые терапевтические дозы антидепрессантов, например, циталопрам – 20 мг (1 таб в сутки), сертралин – 100 мг (1–2 таб в сутки). Эти дозы являются начальными и в то же время терапевтическими при депрессиях легкой и средней тяжести, т. е. в большинстве случаев титрации дозы не требуется.

4. Учитывать некоторую отсроченность клинического эффекта большинства антидепрессантов: антидепрессивный эффект нарастает постепенно и становится значимым к концу первых двух недель терапии. Желательно проинформировать об этом больного с тем, чтобы он не ожидал немедленного положительного эффекта от приема антидепрессанта;

5. Соблюдать определенную длительность курсового приема – не менее 1,5 месяцев. При необходимости длительность лечения может быть увеличена до 4–6 месяцев и более, в зависимости от состояния пациента. Для антидепрессантов новых поколений привыкание, а также синдром отмены не характерны.

Источник