Нарушение права на охрану здоровья
Содержащийся в СИЗО адвокат Александр Сливко рассказал о понуждении его сотрудниками СИЗО к участию в следственном действии, несмотря на перенесенный накануне сердечный приступ
По словам адвоката АП Московской области (АПМО) Александра Сливко, персонал следственного изолятора препятствовал его госпитализации после сердечного приступа со ссылкой на указания следствия о том, что он должен принять участие в следственных действиях. Вице-президент ФПА РФ, вице-президент АП Московской области Светлана Володина информировала о том, что АПМО готовит обращение во ФСИН России с требованием оказания надлежащей медицинской помощи коллеге. Адвокат Денис Кобелев, защищающий Александра Сливко, назвал действия сотрудников правоохранительных органов вопиющим нарушением прав его подзащитного на защиту, на охрану здоровья и медицинскую помощь, пишет «АГ».
Уголовное преследование адвокатов, сотрудничавших с «Аэрофлотом»
Как сообщалось ранее, адвокаты КАМО «Консорс» Александр Сливко и Дина Кибец были задержаны в начале октября 2019 г. по подозрению в хищении совместно с сотрудниками ПАО «Аэрофлот» Владимиром Александровым и Татьяной Давыдовой не менее 250 млн руб. у авиакомпании.
Уголовное преследование адвокатов вызывает оправданную тревогу
По версии следствия, в 2015–2016 гг. заместитель генерального директора по правовым и имущественным вопросам «Аэрофлота» Владимир Александров, сговорившись с остальными фигурантами, организовал заключение от имени компании договоров об оказании юридических услуг с Александром Сливко и Диной Кибец.
Затем Владимир Александров и Татьяна Давыдова обеспечили перечисление на счета адвокатского образования Александра Сливко и Дины Кибец 250 млн руб. Основанием для оплаты выступили подготовленные акты об оказании услуг, в которых, по мнению следствия, адвокаты указали заведомо недостоверные сведения об объеме юридической помощи. Сторона обвинения исходит из того, что на самом деле соответствующие услуги оказывались юристами «Аэрофлота».
26 октября 2019 г. защитник Александра Сливко – адвокат АП г. Москвы Денис Кобелев – сообщил Генеральному прокурору, начальнику УФСИН России по г. Москве и председателю Общественной наблюдательной комиссии г. Москвы об оказании сотрудниками СИЗО давления на его подзащитного (о чем также писала «АГ»).
Открытое обращение адвоката к СМИ
8 апреля 2020 г. Александр Сливко публично заявил об угрозах со стороны следствия. Адвокат попросил СМИ привлечь внимание к многочисленным нарушениям его прав и тем самым оградить его от пыток и давления со стороны следствия.
18 августа 2020 г. следователь по особо важным делам второго следственного отдела СУ Главного управления по расследованию особо важных дел СКР вынес постановление о привлечении Александра Сливко в качестве обвиняемого по ч. 4 ст. 159 УК РФ. Ему вменяется совершение мошенничества в виде хищения чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, совершенного организованной группой, в особо крупном размере. 28 августа аналогичное обвинение было предъявлено и Дине Кибец.
Позиция защиты не изменилась: обвинение абсурдно
Как следует из постановлений о привлечении адвокатов в качестве обвиняемых, группа, в которую объединились Александров, Кибец, Сливко и Давыдова, являлась устойчивой, что выражалось в сплоченных отношениях между ее участниками, носящих близкий и доверительный характер на протяжении значительного периода времени.
«Адвокат Сливко, знакомый с Александровым и Кибец с 2000 г., находящийся с ними в доверительных отношениях, на систематической основе осуществлял подготовку актов о выполнении работ, содержащих заведомо ложные сведения об их объеме и количестве, счетов на оплату, а также других документов, необходимых для списания денежных средств со счета ПАО, принимал личное участие, а также привлекал третьих лиц к выполнению действий, направленных на создание видимости исполнения адвокатом Кибец договорных отношений с ПАО. Являясь руководителем КАМО, осуществлял финансовые операции с денежными средствами ПАО, перечисленными на счета КАМО, – отмечено в этих документах. – Адвокат Кибец, знакомая с Александровым и Сливко с 2000 г., находящаяся с ними в доверительных отношениях, подготавливала и подписывала лично акты о выполнении работ, содержащие заведомо ложные сведения об их объеме и количестве, а также другие документы, необходимые для списания денежных средств со счетов ПАО, принимала личное участие в выполнении действий, направленных на создание видимости исполнения ею договорных отношений с ПАО».
В постановлениях также указано, что с января 2016 г. по 31 января 2018 г. адвокаты Сливко и Кибец, а также Александров, занимающий последовательно должности директора юридического департамента, заместителя генерального директора по правовым и имущественным вопросам, и Давыдова, занимавшая последовательно должности начальника отдела по взаимодействию с органами государственной власти, заместителя директора и директора юридического департамента, действуя организованной группой, с использованием служебного положения похитили у ПАО «Аэрофлот» денежные средства в размере 250 млн руб., которые были перечислены на счет подконтрольного им КАМО. По версии следствия, все участники организованной группы распорядились похищенными средствами по собственному усмотрению.
Нарушение права на охрану здоровья
В обращении в «АГ» Александр Сливко сообщил, что 22 августа у него случился сердечный приступ на территории СИЗО-5, в котором он содержится. Три последующих дня мужчина находился под наблюдением медицинского персонала следственного изолятора, пока его состояние здоровья не стабилизировалось.
25 августа, по словам заключенного, врач зафиксировала у него нарушения работы сердечно-сосудистой системы и высокое артериальное давление, указав в медицинской документации на невозможность участия пациента в следственных действиях по состоянию здоровья. В свою очередь, медик скорой помощи приняла решение о срочной госпитализации пациента.
Тем не менее, как следует из письма, персонал следственного изолятора стал препятствовать госпитализации адвоката со ссылкой на указания следствия о том, что обвиняемый должен принять участие в следственных действиях, назначенных в этот день. «Сотрудники СИЗО начали придумывать всевозможные отговорки, ссылались на отсутствие конвоя и предпринимали всевозможные действия, направленные на воспрепятствование моей госпитализации в стационар», – отмечено в документе.
По словам адвоката, ряд сотрудников пенитенциарного учреждения стали вводить в заблуждение врача скорой помощи насчет того, что они этапируют заключенного в стационар «Матросской тишины» на специальном автомобиле. После длительных споров одна из них написала расписку медикам о том, что она силами своих коллег обеспечит необходимую госпитализацию пациента. После этого бригада скорой помощи уехала. «Оперативный сотрудник Центрального аппарата ФСИН РФ Евгений Медведев угрожал применить ко мне физическую силу в случае, если я откажусь участвовать в следственных действиях. Однако никакая следственная группа ни в 14, ни в 15 и в 16 часов не приехала», – сообщил Александр Сливко в своем письме.
Адвокат добавил, что вечером в СИЗО приехали старший следователь и адвокат по назначению М., при этом защитник по соглашению Денис Кобелев не присутствовал на следственном действии. По итогам следователь оформил протокол в порядке ст. 215 УПК РФ, который несколькими днями ранее уже был подписан обвиняемым в присутствии его защитника по соглашению. «То есть сотрудники СИЗО в течение 12 часов подвергали мою жизнь опасности для того, чтобы следователь СКР переподписал ранее оформленный процессуальный документ», – подчеркнул Александр Сливко.
Он также пояснил, что адвокат по назначению М. отказалась участвовать в следственном действии ввиду наличия у него защитника по соглашению. По словам автора письма, М. также выразила возмущение в адрес следователя, заявив, что не будет участвовать в провокации, и отметила, что состояние заключенного не позволяет ему участвовать в следственном действии. Как пояснил Александр Сливко, в итоге сотрудники СИЗО не обеспечили его госпитализацию, а просто отвезли его в камеру и больше не интересовались его здоровьем.
В комментарии «АГ» адвокат Александра Сливко Денис Кобелев назвал действия сотрудников правоохранительных органов вопиющим нарушением прав его подзащитного на защиту. «Кроме того, сотрудники ФСИН и СКР нарушают конституционное право Сливко на охрану здоровья и медицинскую помощь. После консультации с моим подзащитным, которая состоится в самое ближайшее время, будет принято решение о направлении жалобы на указанные в письме действия сотрудников в суд в порядке ст. 125 УПК РФ. Мы также направим обращения в Генпрокуратуру, УФСИН по г. Москве и СКР», – сообщил он.
АПМО будет добиваться оказания медицинской помощи коллеге
В комментарии «АГ» вице-президент Федеральной палаты адвокатов, вице-президент Адвокатской палаты Московской области Светлана Володина отметила, что никого не может оставить равнодушным такое отношение к человеку. «Право на жизнь, на охрану здоровья и медицинскую помощь – это одни из основных конституционных принципов. Кроме того, то, каким образом оказывается медицинская помощь лицам, заключенным под стражу или отбывающим наказание в виде ограничения свободы, закреплено в ст. 26 Закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ об основах охраны здоровья граждан в РФ. Государство гарантирует, что, в случае если в учреждениях ФСИН невозможно оказание медицинской помощи, требующейся конкретному человеку, то она должна быть оказана в медицинских государственных и муниципальных учреждениях. Собственно, для этого и построено наше социальное государство – чтобы необходимая помощь оказывалась всем, вне зависимости от того, находится ли человек под следствием, признан ли преступником или никогда не нарушал закон. Каждый имеет право на охрану своего здоровья. Поэтому АП Московской области не пройдет мимо такого факта и обратится во ФСИН России с требованием оказания надлежащей медицинской помощи нашему коллеге», – сообщила она.
Источник
НАРУШЕНИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РФ ОБ ОХРАНЕ ЗДОРОВЬЯ ГРАЖДАН КАК ПРИЗНАК НЕНАДЛЕЖАЩЕГО ВРАЧЕВАНИЯ
Большинство поводов для возбуждения гражданских и уголовных дел против медработников связано с ненадлежащим врачеванием. Интересно отметить, что, по данным Американской медицинской ассоциации, каждый год в больницах США от небрежности и врачебных ошибок умирает 180 тыс. человек. У нас такой статистики нет, но мы не отстаем от них в этом показателе. Впервые в 1997 г. УК РФ вводит понятие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей в связи с причинением вреда здоровью, имея в виду и специальный субъект преступления — медицинского работника. Официальный Комментарий к УК РФ (1998) под этим определением понимает деяние, полностью или частично не отвечающее официальным требованиям, предписаниям, правилам. На этом основании мы считаем, что под ненадлежащим врачеванием следует понимать действия или бездействие медицинского работника, не отвечающие общепризнанным требованиям современной медицинской науки и практики, установленным нормами медицинской этики и медицинского права, а также официальным инструкциям и правилам.
Ю.Д. Сергеев еще в 1988 г. в своей монографии выделяет в профессиональной деятельности врачей организационные, диагностические, лечебно-тактические недостатки, а также дефекты в хирургической, акушерско-гинекологической, педиатрической практике, при оказании скорой и неотложной медицинской помощи.
В последнее десятилетие в связи с реальным созданием правовой базы в области охраны здоровья граждан и формированием медицинского права актуальность приобрели недостатки, связанные с нарушением правовых норм. Допускаемые организаторами здравоохранения, лечащими врачами и другими медицинскими работниками, они мало известны широкому кругу медиков и связаны с недостаточным знанием или несоблюдением ими основных положений федерального законодательства о здравоохранении, приказов Минздрава России, включающих правила, инструкции по специальностям, официальные документы территориального органа управления, регламентирующие деятельность медицинских работников. Есть основания полагать, что эта группа недостатков со временем станет основной причиной возникновения конфликтов со все более грамотным в правовом отношении пациентом. Наиболее важны из них те положения, которые обеспечивают соблюдение принципа автономности пациента, ограждение его от медицинской агрессии и, как это ни парадоксально, тем самым защиту врача от возможных правонарушений. Эти дефекты медицинской деятельности наиболее часто в той или иной степени связаны с соблюдением конституционного права гражданина на предоставление ему достоверной информации о факторах, влияющих на его здоровье (ст. 42), обеспечение каждого возможностью знакомиться с документами и материалами, затрагивающими его права, и нераспространение сведений о его частной жизни без личного согласия (ст. Конституции РФ). Сложившиеся с начала 90-х гг. требования об информации пациента создали основу для радикального изменения традиционных взаимоотношений врача и больного, существующих со времен Гиппократа.
Особое значение имеет информация, составляющая врачебную тайну.
Обязательность информации в области охраны здоровья предусмотрена также в Гражданском и Семейном кодексах РФ, в Федеральных законах «Об охране окружающей природной среды», «О психиатрической помощи и гарантиях при ее оказании», «О трансплантации органов и тканей», «О защите прав потребителей».
Однако предоставление информации в соответствии с законом потребует со стороны медицинского работника более углубленного умения делать это дозировано и деликатно с использованием знаний медицинской психологии и выбором в каждом конкретном случае своей модели информации: интерпретационной, когда врач, находясь в тесном контакте с пациентом, выступает в качестве советчика; информационной, при которой врач без эмоций, как эксперт подводит больного к правильному выбору; совещательной, когда врач как друг и учитель на основе доверия, диалога добивается согласия с его мнением; или патерналистской, при которой врач настойчиво выступает как опекун или диктатор при минимальной автономии больного, что оправдано лишь при необходимости оказания неотложной помощи. На этом мы уже останавливались.
И все-таки «нам не дано предугадать, как наше слово отзовется». Чтобы предвидеть, нанесет ли информация вред или будет способствовать излечению, нужно знать не только болезнь, но и больного как хранителя ключей к способностям излечить себя. Более того, в некоторых ситуациях надо знать и его отношения с окружающими его близкими людьми. С этой точки зрения наиболее эффективным являются возможности семейного врача.
Таким образом, процесс информации, являясь мостом во взаимоотношениях врача и больного, строится на двух опорах — правовой и этической, и не может быть устойчивым при отсутствии одного из них.
Мы остановились подробно на тех юридических положениях, которые связаны с предоставлением больному всесторонней информации, что является принципиально новым в российском законодательстве.
Приведем выделенный нами перечень подобных недостатков: 1)
несоблюдение или неправильное понимание медперсоналом своих профессиональных и должностных обязанностей, пределов своей компетенции и прав; 2)
нарушение прав на занятие медицинской, фармацевтической деятельностью, в том числе на занятие частной медицинской практикой и целительством; 3)
отсутствие, недостаточная или неправильная информация граждан о факторах, влияющих на их здоровье, а также нарушения порядка и пределов предоставления информации пациенту о состоянии его здоровья; 4)
несоблюдение санитарных норм, гигиенических нормативов и противоэпиде- миологических правил; 5)
нарушение прав семьи, беременной женщины и матери, несовершеннолетнего, военнослужащего, граждан пожилого возраста, инвалидов, задержанных и заключенных под стражу, а также прав граждан при чрезвычайных ситуациях и в экологически неблагоприятных ситуациях; 6)
несоблюдение оснований применения принудительных мер медицинского характера, в том числе относительно лиц, страдающих психическими расстройствами; 7)
нарушение прав пациента, приведенных в ст. 30 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан; 8)
неправомерное разглашение сведений, составляющих врачебную тайну; 9)
несоблюдение порядка получения согласия на медицинское вмешательство, отказа от него или вмешательства, осуществляемого без согласия больного, а также неполное оформление полученных от больного сведений; 10)
нарушение правовых и нормативных документов по регулированию репродуктивной деятельности человека (искусственное оплодотворение и имплантация эмбриона, искусственное прерывание беременности и медицинская стерилизация); 11)
нарушение порядка применения новых методов диагностики и лечения, лекарственных средств и иммунобиологических препаратов; 12)
нарушение правил обеспечения населения лекарственными средствами и медицинскими изделиями, несоблюдение прав граждан на получение их на льготных основаниях; 13)
продажа или иная сделка, связанная с изъятием или трансплантацией органов и тканей человека; 14)
осуществление или содействие больному в эвтаназии; 15)
несоблюдение порядка определения биологической смерти и прекращения реанимационных мероприятий без соблюдения требований соответствующей инструкции.
Приведенный перечень нарушений правовых положений чаще других может встретиться в практике расследования дел при ненадлежащем врачевании, но не является исчерпывающим.
Исходя из вышеприведенной группы недостатков классификация дефектов профессиональной медицинской деятельности, помимо умышленных преступлений, неосторожных действий, врачебных ошибок и несчастных случаев, по нашему мнению, должна быть пополнена пятой группой: нарушения законодательства и прав граждан (пациентов) в области здоровья. Это будет способствовать большему вниманию этой актуальной проблеме со стороны медицинских работников и выработке мер профилактики таких правонарушений.
Следует заметить, что уже сейчас следствие и суд при расследовании и рассмотрении дел с неблагоприятным исходом медицинской помощи интересуют дефекты, связанные с нарушением прав граждан в области охраны здоровья.
Приведем несколько примеров судебно-медицинских экспертиз, в заключениях которых помимо прочих дефектов устанавливалось то или иное нарушение действовавшего законодательства об охране здоровья граждан.
Эксперты выразили убеждение, что лечение должно было проводиться в специализированном учреждении — в ревматологическом отделении клинической больницы, как это рекомендовали консультанты. Однако рекомендация не была выполнена по формальным соображениям — из-за отсутствия направления военкомата.
Вместе с тем эксперты отметили, что в данном случае имело место нарушение ст. 2 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан, в которой, в частности, указано, что основными принципами охраны здоровья граждан являются соблюдение прав человека в области охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет профилактических мер и доступность медико-социальной помощи. Кроме того, имело место нарушение действующего приказа Минздрава СССР от 31.07.63 № 395, которым утверждено Положение о лечебно-профилактическом учреждении, о своевременном направлении больных в специализированные лечебные учреждения и использовании высококвалифицированных консультантов. Очевидно, что при выполнении положений этих нормативных документов шансов сохранить жизнь, а возможно, и здоровье молодого человека было бы больше.
Другой пример показывает, что многочисленные требования закона по предоставлению полной информации больному о его болезни и связанных с ней действиях врача не всегда выполняются.
Гр-н С. из ЦРБ 30.04.00 переведен в хирургическое отделение БСМП-2 г. Ростова-на-Дону в тяжелом состоянии по поводу желудочно-кишечного кровотечения, язвенной болезни двенадцатиперстной кишки. На четвертый день после поступления наступила смерть. При патанатомическом исследовании его трупа установлено, что смерть наступила от язвенной болезни двенадцатиперстной кишки, осложнившейся эрозией кровеносного сосуда и массивным кровотечением в развитие острой постгеморрагической анемии. Судебно-медицинской экспертизой установлено, что в день поступления в БСМП-2 больному дважды, сразу при поступлении и через 3 часа, была предложена операция, от которой он отказался. Причем второй раз сделана запись в истории болезни о том, что в случае рецидива кровотечения будет проведена экстренная операция. 01.05 сделана запись о том, что дочь больного извещена о тактике ведения больного и возможности проведения операции при повторном кровотечении. Экспертная комиссия не отметила. недостатков в ведении и лечении больного. Однако отмечены серьезные недостатки в информации больного и его близких. Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан, не определяя форму информации (это может быть и запись в истории болезни с подписями) в ст. 32 «Согласие на медицинское вмешательство» и 33 «Отказ от медицинского вмешательства» четко регламентируют, что информация должна быть добровольной и деликатной с учетом компетентности больного. Обязательно в записи должны быть указаны альтернативные методы лечения, возможные последствия при отказе. Причем подпись должна быть как больного (или его законного представителя), так и лечащего врача. Все это не имело места в кратких записях. Но особенно важно, что в данном случае, учитывая состояние больного, если не удалось его убедить в проведении операции, мог встать вопрос о проведении операции без согласия больного. Это предусмотрено ст. 34 и замечено в одной из записей. Однако не получило отражения в истории болезни.
Третий пример нарушения законодательства отмечен при более сложных обстоятельствах.
В горбольницу доставлен гр-н К. с колото-резаным ранением груди в состоянии сильного алкогольного опъянения. Возбужден, вел себя агрессивно, сквернословил, оскорблял персонал, едва удерживался нарядом милиции. Проведена плевральная пункция с отрицательным результатом (воздух и кровь не отмечены). Однако при рентгенологическом исследовании выявлен небольшой пневмоторакс справа. Далее следует отказ больного от госпитализации. Больной выписан через 2 часа пребывания в стационаре, в истории болезни сделана запись: «В связи с хулиганским поведением пребывание в стационаре невозможно». Диагноз: «Проникающее ранение грудной клетки, гемоторакс. Алкогольное опьянение. Наркомания». Через 3 часа после выписки вне больницы больной умер. При судебно-медицинском исследовании трупа установлено проникающее ранение правой половины грудной клетки в 10-е межреберье с повреждением межреберной артерии, сквозное ранение нижней доли правого легкого, диафрагмы, печени, правосторонний гемоторакс: 3000 мл, ателектаз. Алкогольная интоксикация, возможно, эректильная фаза шока.
Для оценки действий медицинского персонала назначена комиссионная судебно- медицинская экспертиза, которая отметила ряд недостатков в диагностике (не проведена повторная плевральная пункция, рентгенологическое исследование и анализы крови в динамике), не проводилось лечение, адекватное, прежде всего оперативное, вмешательство без согласия больного, не давали успокаивающих веществ. Важным организационным и этико-деонтологическим недостатком была выписка больного с неправильной записью «в удовлетворительном состоянии для амбулаторного лечения». По существу имеет место неоказание помощи больному. Но наряду с этим отмечен ряд нарушений законодательства об охране здоровья. Не оформлен должным образом отказ больного от медицинского вмешательства (ст. 33). Непонятно, имел ли он возможность в силу своего состояния сознательно воспринимать опасность и принимать решение. С учетом опасного для жизни состояния вмешательство могло быть и без согласия больного. Ни о чем этом не позаботились медицинские работники и, в частности, дежурный хирург, в функциональные обязанности которого входило и оказание экстренной помощи, и ведении документации.
В заключение приведем общие рекомендации, которых, по нашему мнению, следует придерживаться при лечении конкретного больного с письменным подтверждением в договоре (или в медицинских документах) больного либо его законных представителей и медицинских работников: 1.
Ознакомление больного с его правами в соответствии со ст. 30 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан, с его обязанностями и ответственностью, с правилами внутреннего распорядка ЛПУ. 2.
Добровольное информирование пациента о характере патологии, тяжести и прогнозе. 3.
Информирование о необходимости применения методов диагностики и лечения, их безопасности, последствиях и перечислением и частоте возможных осложнений, альтернативных методик. 4.
Получение добровольного согласия на определенные методы диагностики и лечения, их выбор с участием больного. 5.
Информированный отказ больного от предлагаемых диагностических и лечебных манипуляций с указанием последствий этого (с обязательной подписью больного). 6.
В случаях необходимости, в интересах больного, применения новых не разрешенных ранее методов диагностики, лечения, профилактики, лекарственных средств или иммунобиологических препаратов получить добровольное информированное письменное согласие пациента или его законных представителей с учетом его права на отказ от него на любом этапе применения. 7.
Установление по желанию больного доверенных лиц из числа близких на получение сведений, составляющих врачебную тайну, с указанием в медицинской карте. 8.
При определении недееспособности (по психическому статусу или возрасту) установление (и удостоверение) законных представителей. При их отказе от медицинской помощи для спасения жизни возможность обращаться в суд. 9.
При отказе медицинской помощи без согласия больного (в соответствии со ст. 34 Основ законодательства РФ) обязательное оформление такового, с подписями членов консилиума или лечащего врача и зав. отделением. 10.
В случаях применения принудительных мер медицинского характера и их прекращения иметь в качестве основания решения суда.
Источник