Как ваше здоровье мадам
Как ваше здоровье?
Бабушка считала моего папу неудачником. Она не заявляла об этом прямо. Но время от времени ставила нас в известность о том, что все папины товарищи по институту стали, как назло, главными врачами, профессорами или в крайнем случае кандидатами медицинских наук. Бабушка всегда так громко радовалась успехам папиных друзей, что после этого в квартире становилось тихо и грустно. Мы понимали, что папа был «отстающим»…
– Хотя все они когда-то приходили к тебе за советами. Ты им подсказывал на экзаменах! – воскликнула как-то бабушка.
– Они и сейчас приносят ему свои диссертации, – тихо сказала мама, не то гордясь папой, не то в чем-то его упрекая. – Они получают творческие отпуска для создания научных трудов! А он и в обычный отпуск уже три года не может собраться. Каждый день эта больница! Операции, операции… И больше ничего. Хоть бы на недельку взял бюллетень: заболел бы, отдохнул, что ли…
Вскоре мамино желание сбылось: папа заболел гриппом.
Ему прописали лекарства.
– А еще, – сказал врач, – нужен покой, тишина…
Телефон у нас стал звонить каждые две минуты…
– Как его здоровье? Как он себя чувствует? – спрашивали незнакомые голоса.
Сперва меня это злило: папа не мог заснуть. И вечером я сказал маме, которая вернулась с работы:
– Звонили, наверно, раз двадцать!
– Сколько? – переспросила мама.
– Раз тридцать, – ответил я, потому что почувствовал вдруг, что мама как-то приятно удивлена. – Они мешают ему спать, – сказал я.
– Я понимаю. Но, значит, они волнуются?
– Еще как! Некоторые чуть не плакали… от волнения… Я их успокаивал!
– Когда это было? – поинтересовалась бабушка.
– Ты как раз ушла за лекарством. Или была на кухне… Точно не помню.
– Возможно… Звонков действительно было много, – сказала бабушка и с удивлением посмотрела на дверь комнаты, в которой лежал папа.
Она не ожидала, что будет столько звонков. Они обе не ожидали.
«Как здорово, что папа заболел! – думал я. – Пусть узнают… И поймут. Особенно мама!» Да, больше всего мне хотелось, чтоб мама узнала, как о папе волнуются совершенно посторонние люди.
– Однажды мне довелось ухаживать за студентом Юрой. Ну, который живет в соседнем подъезде… – сказал я. – Вы помните? (Мама и бабушка кивнули в ответ.) Он тоже был болен гриппом. И ему тоже звонили. Человека два или три в день. Не больше. А тут прямо нет отбоя!
В эту минуту опять зазвонил телефон.
– Простите меня, пожалуйста… – услышал я в трубке тихий, какой-то сдавленный женский голос… – Я с кем разговариваю?
– Очень приятно… Тогда вы поймете. У меня тоже есть сын. Его завтра должны оперировать. Но я хотела бы дождаться выздоровления вашего папы. Если это возможно… Попросите его, пожалуйста. Если возможно… У меня один сын. Я очень волнуюсь. Если это возможно. Я хотела, чтобы ваш папа сам, лично… Тогда я была бы спокойна!
– Повторите, пожалуйста, это его жене, – сказал я. – То есть моей маме… Я сейчас ее позову!
Еще через час или минут через сорок мужской голос из трубки спросил:
– С кем я имею честь?
– Прекрасно! Тогда вы не можете не понять. Моей супруге будут вырезать желчный пузырь. Обещали, что вырежет ваш отец. Именно поэтому я и положил ее в эту больницу. Хотя у меня были другие возможности! Но мне обещали, что ваш отец… И вдруг такая неприятная неожиданность! Как же так? Надо поднять его на ноги! Может быть, нужны особенные лекарства? Какие-нибудь дефицитные? Я бы мог… Одним словом, я хотел бы его дождаться. Это не театр: здесь дублеры меня не устраивают…
– Скажите все это его жене. Вот так, как вы говорили мне… Слово в слово! Может быть, она сумеет помочь.
Я опять позвал маму.
В последующие дни я говорил всем, кто интересовался папиным самочувствием:
– Сейчас ничего определенного сказать не могу. Вы позвоните вечером. Как раз его жена будет дома! Она вам все объяснит…
Вернувшись с работы, мама усаживалась в коридоре возле столика с телефоном и беспрерывно разговаривала с теми, кого я днем просил позвонить.
Иногда я говорил бабушке:
– Может быть, ты ей поможешь?
И она «подменяла» маму у столика в коридоре.
Больные, врачи, медсестры, которые звонили папе, каждый раз спрашивали:
– А какая температура?
К сожалению, температура у него была невысокая. А мне хотелось, чтобы все они продолжали волноваться о его здоровье!
Однажды я сказал:
– Температура? Не знаю… Разбил градусник. Но лоб очень горячий. И вообще мечется.
Источник
Как ваше здоровье?
Как ваше здоровье?
Бабушка считала моего папу неудачником. Она не заявляла об этом прямо. Но время от времени ставила нас в известность о том, что все папины товарищи по институту стали, как назло, главными врачами, профессорами или в крайнем случае кандидатами медицинских наук. Бабушка всегда так громко радовалась успехам папиных друзей, что после этого в квартире становилось тихо и грустно. Мы понимали, что папа был «отстающим»…
– Хотя все они когда-то приходили к тебе за советами. Ты им подсказывал на экзаменах! – воскликнула как-то бабушка.
– Они и сейчас приносят ему свои диссертации, – тихо сказала мама, не то гордясь папой, не то в чем-то его упрекая. – Они получают творческие отпуска для создания научных трудов! А он и в обычный отпуск уже три года не может собраться. Каждый день эта больница! Операции, операции… И больше ничего. Хоть бы на недельку взял бюллетень: заболел бы, отдохнул, что ли…
Вскоре мамино желание сбылось: папа заболел гриппом.
Ему прописали лекарства.
– А еще, – сказал врач, – нужен покой, тишина…
Телефон у нас стал звонить каждые две минуты…
– Как его здоровье? Как он себя чувствует? – спрашивали незнакомые голоса.
Сперва меня это злило: папа не мог заснуть. И вечером я сказал маме, которая вернулась с работы:
– Звонили, наверно, раз двадцать!
– Сколько? – переспросила мама.
– Раз тридцать, – ответил я, потому что почувствовал вдруг, что мама как-то приятно удивлена. – Они мешают ему спать, – сказал я.
– Я понимаю. Но, значит, они волнуются?
– Еще как! Некоторые чуть не плакали… от волнения… Я их успокаивал!
– Когда это было? – поинтересовалась бабушка.
– Ты как раз ушла за лекарством. Или была на кухне… Точно не помню.
– Возможно… Звонков действительно было много, – сказала бабушка и с удивлением посмотрела на дверь комнаты, в которой лежал папа.
Она не ожидала, что будет столько звонков. Они обе не ожидали.
«Как здорово, что папа заболел! – думал я. – Пусть узнают… И поймут. Особенно мама!» Да, больше всего мне хотелось, чтоб мама узнала, как о папе волнуются совершенно посторонние люди.
– Однажды мне довелось ухаживать за студентом Юрой. Ну, который живет в соседнем подъезде… – сказал я. – Вы помните? (Мама и бабушка кивнули в ответ.) Он тоже был болен гриппом. И ему тоже звонили. Человека два или три в день. Не больше. А тут прямо нет отбоя!
В эту минуту опять зазвонил телефон.
– Простите меня, пожалуйста… – услышал я в трубке тихий, какой-то сдавленный женский голос… – Я с кем разговариваю?
– Очень приятно… Тогда вы поймете. У меня тоже есть сын. Его завтра должны оперировать. Но я хотела бы дождаться выздоровления вашего папы. Если это возможно… Попросите его, пожалуйста. Если возможно… У меня один сын. Я очень волнуюсь. Если это возможно. Я хотела, чтобы ваш папа сам, лично… Тогда я была бы спокойна!
– Повторите, пожалуйста, это его жене, – сказал я. – То есть моей маме… Я сейчас ее позову!
Еще через час или минут через сорок мужской голос из трубки спросил:
– С кем я имею честь?
– Прекрасно! Тогда вы не можете не понять. Моей супруге будут вырезать желчный пузырь. Обещали, что вырежет ваш отец. Именно поэтому я и положил ее в эту больницу. Хотя у меня были другие возможности! Но мне обещали, что ваш отец… И вдруг такая неприятная неожиданность! Как же так? Надо поднять его на ноги! Может быть, нужны особенные лекарства? Какие-нибудь дефицитные? Я бы мог… Одним словом, я хотел бы его дождаться. Это не театр: здесь дублеры меня не устраивают…
– Скажите все это его жене. Вот так, как вы говорили мне… Слово в слово! Может быть, она сумеет помочь.
Я опять позвал маму.
В последующие дни я говорил всем, кто интересовался папиным самочувствием:
– Сейчас ничего определенного сказать не могу. Вы позвоните вечером. Как раз его жена будет дома! Она вам все объяснит…
Вернувшись с работы, мама усаживалась в коридоре возле столика с телефоном и беспрерывно разговаривала с теми, кого я днем просил позвонить.
Иногда я говорил бабушке:
– Может быть, ты ей поможешь?
И она «подменяла» маму у столика в коридоре.
Больные, врачи, медсестры, которые звонили папе, каждый раз спрашивали:
– А какая температура?
К сожалению, температура у него была невысокая. А мне хотелось, чтобы все они продолжали волноваться о его здоровье!
Однажды я сказал:
– Температура? Не знаю… Разбил градусник. Но лоб очень горячий. И вообще мечется.
Так я в тот день стал отвечать всем. Я говорил шепотом в коридоре, чтобы папа не слышал.
Мой шепот на всех очень действовал. Мне отвечали тоже чуть слышно:
– Да… Позвоните попозже, когда будет его жена!
Вечером нам принесли целых три градусника.
– Хочется, чтобы у него была нормальная температура, – тихо сказала та самая женщина, сыну которой папа должен был что-то вырезать. И протянула мне градусник. – Он все еще мечется.
– Нет, уже лучше, – сказал я. – Гораздо лучше. Не волнуйтесь, пожалуйста…
– Поставьте ему этот градусник, – попросила она. Будто от градусника что-то зависело.
– По-моему, есть заметное улучшение, – вновь успокоил я женщину.
Она вынула платок, опустила голову и ушла…
– Неужели вы думаете, – сказал я маме и бабушке, – что, если бы этот ваш… виолончелист заболел гриппом, ему бы столько звонили? И купили бы столько градусников.
– Ну что ты. Разве можно сравнить? – воскликнула бабушка. – Тут же речь идет о человеческих жизнях!
– Да, он нужен людям! – сказал я.
– Безусловно! – воскликнула мама.
Не заболей папа вирусным гриппом, она бы ни за что этого не воскликнула. То есть она произнесла бы, может быть, то же самое слово, но не так громко, не так уверенно.
Во всех газетах пишут, что с вирусным гриппом надо беспощадно бороться. А я думал об этих вирусах с нежностью и даже с любовью… Что поделаешь? Если они мне так помогли!
В тот день я твердо решил, что если меня и дальше будут недооценивать, я тоже тяжело заболею. Хорошо было бы умереть… на время, чтобы все поняли, кого они потеряли!
Но так как это, к сожалению, невозможно, я обязательно заболею! И весь наш класс (все сорок три человека!) будут звонить. Уж я постараюсь! Тогда все сразу поймут…
Источник
Анекдоты
• По улице еле-еле идет старый Рабинович. Ему кричат:
— Рабинович, как Ваше здоровье?
— Не дождетесь!
• В Одессе встречаются двое:
— Ну как?
— Восемь.
— Что *восемь* ?
— А что *как*?
• Идеальный муж по-одесски: слепой, глухонемой капитан дальнего плавания.
• — Вы не скажете, когда мне нужно сойти, чтобы попасть на Дерибасовскую улицу?
— Следите за мной и выходите на одну остановку раньше.
• — Вы слышали, завтра обещают 44 градуса в тени?
— А кто Вас заставляет ходить в тени?
• На рынке.
— Сколько стоит эта лошадь?
— Но это курица, мадам.
— Я смотрю на цену.
• Спрашивают жениха:
— Ну как? Видели 
невесту? Что скажете?
— Мне в ней не понравились три вещи.
— Какие же?
— Ее подбородок.
• — Здесь проживают супруги Гольдберг?
— Нет. Но на первом этаже живет господин Гольд, а на четвертом госпожа Берг.
— Ага. Значит, они разошлись.
• Китай завоевал Советский Союз. И вот. По бывшей улице Дерибасовской, а ныне по улице Мао Цзэ-дуна идут два китайца. Один говорит:
— Слушай, Фима, я так устал щуриться.
• — Я хотел бы заказать места в круизе для себя и моей жены.
— Пожалуйста! Будут какие-либо пожелания, может быть, отдельные кровати, отдельные каюты?
— Отдельные теплоходы.
Источник
Здравствуйте, я ваша ведьма. Ночная гостья
После обеда позвонил Константин, интересовался моим здоровьем, спрашивал, как у меня дела и как спится моему ребенку на подаренном матрасе. Явно что-то хотел узнать или спросить.
— Константин, ну не томите, вам явно что-то от меня нужно, — не выдержала я этих предварительных танцев, — Признавайтесь, что хотели.
— Я тут одному парню ваш адрес дал, у него проблемка деликатная, — замялся интеллигент.
— Договаривались же, что вы никому мой адрес и телефон давать не будете. Тем более вдруг он приедет, а у меня свидание, или меня дома не будет, — поморщилась я.
— Ну значит подождет. Примите его, пожалуйста. Человек хороший, а мается, ну или убедите его к психиатру сходить, — начал он просить.
О как, мне еще психических не хватало.
— Посмотрим, — оборвала я Константина, — Вы то как себя чувствуете, как Машенька?
— Я сейчас в больничке, к операции готовлюсь. Спасибо вам Агнета, вовремя я доктору обратился. Машенька на развод подала и на раздел имущества, даже видеть меня не хочет, но я особо и не расстроился. Я хоть сейчас жить нормально стал, без указок разных.
— Что у вас за болячку такую нашли? — обеспокоенно спросила.
— Печень. Сколько же можно было пить. Сейчас кусочек отрежут и все будет хорошо. Вы с этим мальчиком пообщайтесь все же, — опять начал просить Костя.
— Привороты не делаю, — отрезала я.
— Это не приворот, там другое. Ой, Агнета, меня на процедуры зовут. Всего доброго.
— Выздоравливайте, — успела произнести в трубку и абонент отключился.
Интересно, что там за загадка природы. Не успела я положить телефон, как он снова зазвонил. На экране «Мама», мысленно настроилась на позитив.
В трубке рыдания.
— Что случилось? — забеспокоилась я.
— Я голодная сижу, у меня давление низкое, я даже до кухни дойти не могу, — она захлебывалась в слезах.
— Таблетки пьешь от давления?
— Зачем? И чай наверно зеленый.
— А вдруг оно поднимется, и чай пью.
— Молодец, — ответила я, — Я завтра приеду. Что привезти?
— Мне сейчас есть нечего, — рыдание в трубку, — я встать не могу, у меня давление низкое, голова кружится.
— Конфетку съешь, сахар поднимется, легче станет. Мам, я не могу сейчас около тебя материализоваться. Если поеду на вечернем автобусе, то домой вернуться смогу только завтра утром, — ответила я.
— Переночуешь у меня, что я для дочери места не найду, — попыталась меня уговорить.
— У меня козы, их нужно доить утром и вечером. Если не подоить, то животное может и заболеть, и молоко пропадет, — ответила я.
— Тебе козы дороже матери. Пусть Катюшка их подоит, или она приедет ко мне, есть сготовит или ты вместе с ней мне продуктов передай. Взрослая уже девочка, — предложила маман.
Я немного подзависла от данного предложения.
— Мам, вот это вообще не обсуждается.
В трубке опять рыдания.
— Вот умру, что ты без меня делать будешь?
— Хоронить тебя буду, — рявкнула я, ненавижу, когда мной манипулируют.
В трубке затихло все.
— Но ты завтра точно приедешь? Я тогда сейчас сестре своей позвоню, пусть она что-нибудь мне поесть привезет, — рыдания прекратились.
— Конечно. Что тебе привезти? — заверила ее.
Мне выдали целый список. Конечно, ее можно понять, весь день одна в четырех стенах, начнешь тут чудить. Но я ей привозила витамины для головы и предлагала совместные прогулки. Оставляла брошурки с зарядками. Раньше чаще приезжала до карантина, почти каждый день. Устала невероятно от капризов и претензий. Ну да ладно, родителей не выбирают.
Теперь нужно сготовить на несколько дней вперед три или четыре вида блюд. Отправилась на кухню придумывать и выдумывать, надо еще приготовить определенным образом, потому что «ты же знаешь, я такое не ем». Мясо нарезала и отправила с картошкой в мультиварку. Поставила в духовку творожную запеканку. Суп варить буду у нее дома. Развела тесто на оладушки. Пожарила пару сковородок.
Звонок в дверь, ну вот кого-то на запах оладиков принесло. За калиткой авто спортивного типа. Открыла. Парень стоит, худой, можно сказать изнеможденный, цвет лица землистый, больной. Одежда на нем висит.
— Здравствуйте, мне вот ваш адрес Константин дал, — стоит мнется.
Мельком глянула, в машине сидит девица. Вот мне еще коллективной психотерапии не хватало. На другой стороне дороги стоит волк, смотрит внимательно в сторону авто.
— Здравствуйте. Да он звонил сегодня. Я людей не принимаю, но он просил за вас. Идемте в беседке беседовать, — рукой пригласила во двор.
— А дама ваша в машине сидеть будет? — удивилась я.
— Какая дама? Я один приехал, — посмотрел на меня удивленно.
Перевела взгляд на автомобиль, действительно нет никого, видно показалось. Волк по-прежнему стоит в стойке.
Пригласила парня в беседку, предложила чай. Он согласился. Рядом на лавке с моей стороны уселся Проша, лапки сложил на стол и смотрит на товарища не мигая. Видно что-то учуял.
— Меня Павел зовут, — представился он.
— Очень приятно, — ответила я и налила в его чашку чай.
— У меня такой щекотливый вопрос, — он как-то смутился и немного покраснел.
Я молчала и внимательно смотрела на него, ждала, когда он соберется с мыслями.
— Понимаете, я давно один живу, не девушки у меня нет, ни каких либо свиданий с разными дамами за деньги. Можно сказать, что я женат на работе, она все мое время занимает. Последнее время стала меня по ночам во сне девушка посещать с теми самыми намерениями. Не скрою первое время было непередаваемо приятно, эйфория такая, заряд на несколько дней, — улыбка у него такая по лицу расплылась довольная, глаза масляные сделались.
Смотрю Проша мой весь вздыбился, уши навострил. Взгляд с кота перевожу, а она уже тут сидит, за столом с нами. Красавица да, неописуемая просто, волосы длинные, кожа красноватая, улыбка до ушей, зубок много остреньких, глаза огромные желто-красные, ресницы длинные. Самое главное, что все выдающиеся прелести, как говорится на лицо, формы округлые и еле прикрытые какой-то тряпицей. Понятно на что мужчины реагируют, не особо в лицо заглядывают.
Павел говорит рассказывает, а я от красотки глаз отвести не могу. Она меня видит, а я ее. Ручки на стол положила, когти длинные, а вместо подушечек на пальцах присоски. Я на такую красоту даже залюбовалась, и мысли какие-то крамольные полезли, парня совсем не слушаю. Она ручки то после этих мыслей ко мне и потянула. Проша всегда на страже, по культяпкам ее и проехался когтистой лапой. Она на него стала шипеть, а он на нее.
— Агнета, Агнета, — вывел меня из ступора Павел, — Что это с вашим котом?
— Он с вашей подружкой дерется, — ответила я.
Павел на меня посмотрел, как на умалишенную.
— Я думал, вы сейчас меня к психиатру отправите лечиться, — сказал он.
— Павел, с вами живет суккуб и кушает вас во всю, — посмотрела на него внимательно.
Дамочка ощерилась показав всю свою «голливудскую» улыбку.
— Как от нее избавиться? Меня вот этот недосып уже достал, да и организм истощается со страшной силой. Так она еще меня бить начала, если ничего не получается, — сокрушался он.
— Павел, а вы уверенны, что вам хочется от нее избавиться? — спросила я.
— Ну мне раньше хорошо было с ней, а теперь ее словно подменили. Ей каждый раз все больше и больше надо, а я не могу. Да и спать не дает, я как-только глаза закрою, так она тут как тут. Уже и снотворные пробовал, и всякие мужские снадобья, ничего не помогает, — вздохнул он.
— А помереть не боитесь? — поинтересовалась я, — Скушает вас и выкинет, как бумажный стаканчик из-под кофе.
— Не знаю. Помогите мне пожалуйста, Агнета, — взмолился он.
— С чем помочь то? Ты хоть определись, что нужно. Беса изгнать, или средство для потенции, или средство для сна и успокоительные? — возмутилась я.
— Я не знаю, — ответил он с какой-то безнадежностью в голосе.
Деваха сидела и ухмылялась.
— Давай так, я тебе сейчас дам настойку успокоительную, сбор для чая, настойку пчелиной моли. Купи пыльцы пчелиной или хотя бы перги, здоровье свое восстановишь. На бумажке сейчас напишу, как и что принимать. Остальное решать тебе, пока ты не захочешь, чтобы она от тебя отстала, так и будет подле тебя отираться. Если уйдет она, то придет кто-то еще. Прежде всего ты сам должен хотеть избавиться от нее, — сказала я.
— Хорошо, — опустил он голову.
Я ушла в дом, собрала все нужные снадобья. Хорошо, что все заранее приготовила, думала, что там за деликатная проблема у парня. Почти угадала. Собрала все в пакетик, написала рецепт и вложила туда. Отдала парню.
— Если надумаешь, то позвони предварительно, я все подготовлю. Тебе решать, я тут не советчик. Моче-половая система у тебя уже на ладан дышит, нервишки шалят, а там с такой бессонницей, глядишь и наяву свою красотку видеть будешь. После такого можно и до старости не дожить, — предупредила его.
Забрал пакет, положил на стол вместо него купюру синенькую. Проводила его до калитки. Сел он в машину, а рядом с ним его красота уселась. Тут на капот, как прыгнет мой волк. Грохот такой, машина аж под ним просела. В лобовое стекло заглядывает и рычит. Мадам ему только ручкой помахала и поулыбалась обворожительно. Павел глаза вытаращил.
— Это что? — тычет пальцем в огромного зверя.
— Маламут, охранник. Нечисть всякую рвет, как Тузик грелку, — ответила я, а потом язык то и прикусила.
Волк спрыгнул с машины. На капоте остались вмятины от лап.
— Всего доброго, Агнета. Спасибо вам за помощь, — попрощался он.
— До свидания, Павел. Удачи вам на дороге, — помахала ему рукой и закрыла калитку.
Вот так вот, любовь зла, полюбишь и суккуба.
Источник