Враги сожгли родную хату Сгубили всю его семью Куда ж теперь идти солдату Кому нести печаль свою
Пошел солдат в глубоком горе На перекресток двух дорог Нашел солдат в широком поле Травой заросший бугорок
Стоит солдат и словно комья Застряли в горле у него Сказал солдат Встречай Прасковья Героя мужа своего
Готовь для гостя угощенье Накрой в избе широкий стол Свой день свой праздник возвращенья К тебе я праздновать пришел
Никто солдату не ответил Никто его не повстречал И только теплый летний вечер Траву могильную качал
Вздохнул солдат ремень поправил Раскрыл мешок походный свой Бутылку горькую поставил На серый камень гробовой
Не осуждай меня Прасковья Что я пришел к тебе такой Хотел я выпить за здоровье А должен пить за упокой
Сойдутся вновь друзья подружки Но не сойтись вовеки нам И пил солдат из медной кружки Вино с печалью пополам
Он пил солдат слуга народа И с болью в сердце говорил Я шел к тебе четыре года Я три державы покорил
Хмелел солдат слеза катилась Слеза несбывшихся надежд И на груди его светилась Медаль за город Будапешт Медаль за город Будапешт
Источник
Михаил Исаковский — Враги сожгли родную хату: Стих
Враги сожгли родную хату, Сгубили всю его семью. Куда ж теперь идти солдату, Кому нести печаль свою?
Пошел солдат в глубоком горе На перекресток двух дорог, Нашел солдат в широком поле Травой заросший бугорок.
Стоит солдат — и словно комья Застряли в горле у него. Сказал солдат: «Встречай, Прасковья, Героя — мужа своего.
Готовь для гостя угощенье, Накрой в избе широкий стол,- Свой день, свой праздник возвращенья К тебе я праздновать пришел…»
Никто солдату не ответил, Никто его не повстречал, И только теплый летний ветер Траву могильную качал.
Вздохнул солдат, ремень поправил, Раскрыл мешок походный свой, Бутылку горькую поставил На серый камень гробовой.
«Не осуждай меня, Прасковья, Что я пришел к тебе такой: Хотел я выпить за здоровье, А должен пить за упокой.
Сойдутся вновь друзья, подружки, Но не сойтись вовеки нам…» И пил солдат из медной кружки Вино с печалью пополам.
Он пил — солдат, слуга народа, И с болью в сердце говорил: «Я шел к тебе четыре года, Я три державы покорил…»
Хмелел солдат, слеза катилась, Слеза несбывшихся надежд, И на груди его светилась Медаль за город Будапешт.
Анализ стихотворения «Враги сожгли родную хату» Исаковского
Многие поэты и писатели затрагивали в своих произведениях военную и поствоенную тематику, отражая в них ужасы произошедшего. Эту тему не обошел и Михаил Исаковский, написав в 1945 году произведение о солдате, дом и семья которого уничтожены. Произведение было много лет подвержено цензуре, поскольку полагалось, что победа и радость от нее не должны сопровождаться печальными нотами горести и отчаяния.
Произведение написано в жанре рассказа в стихах. В нем описывается вернувшийся с войны солдат — и его боль от осознания, что возвращаться было некуда. Врагами уничтожен его дом, а вместо любимой жены Прасковьи его встречает лишь могильный холмик. И не будет ни накрытого стола за здравие, ни друзей и подруг — лишь солдат и могила, да медная кружка с вином. И выпить приходится совсем не за здравие, а за упокой. А ведь он шел с мыслью о возвращении, он покорил «три державы», держась лишь мыслью о доме. Но не радует ни возвращение, ни медаль «За Будапешт» — и на долю солдата остались лишь несбывшиеся надежды.
Стихотворение поражает тем, что в нем нет приукрашенности — это суровые послевоенные реалии, когда вместо радости победы и возвращения люди ощущали лишь горечь утрат самых дорогих людей. Не только семьи теряли бойцов — иногда и самим солдатам, как герою произведения, некуда было возвращаться. При этом поэт подчеркивает глубину его горя, описывая его очень простыми словами. То, что солдат пьет вино – это его попытка «отпраздновать» свое возвращение, ведь бутылочка береглась для того, чтобы вместе с женой выпить за победу. Будучи вынужден пить за упокой, он разбавляет выпитое вино печалью потери. Однако свои чувства солдат проявляет сдержанно — война повлияла и на него. В этой сдержанности — достоинство русского человека, многое испытавшего на своем веку и дававшего волю открытым чувствам, скорее, в радости, но не позволявшему даже в одиночестве проявиться горю в полной мере.
Произведение написано четырехстопным ямбом с перекрестной рифмовкой. Рифма используется в равной степени мужская и женская, чередуясь между собой. Такое построение придает стихотворению песенные и фольклорные мотивы.
Автор использует несложные эпитеты, которые понятны всем и каждому — родная хата, трава могильная, несбывшиеся надежды. Используются и метафорические высказывания — вино с печалью пополам, горькая бутылка. Для усиления эмоциональной составляющей используются анафора и антитеза.
У этой песни не простая судьба. Написанная вскоре после окончания войны, она, прозвучав всего один раз по радио, затем не исполнялась около… пятнадцати лет.
…Как-то композитор Матвей Блантер встретил Александра Твардовского. — Идите к Мише (так любовно называли поэты Михаила Васильевича Исаковского, хотя многие из них были моложе его). Он написал замечательные стихи для песни.
Героя Социалистического Труда, народного артиста СССР М.И. Блантера и Героя Социалистического Труда М.В. Исаковского связывала долголетняя творческая дружба, они написали вместе немало хороших песен. Вот тут можно почитать о них:
Композитор Блантер и поэт Исаковский
Но на этот раз Исаковский стал всячески отнекиваться, говорил, что стихи не песенные, слишком длинные, чересчур подробны и т.д. Однако Блантер настаивал.
— Дайте мне посмотреть эти стихи. Исаковский был несказанно поражен, когда через некоторое время узнал, что Блантер сочинил музыку.
Но, как мы уже сказали, песня долгие годы не звучала ни в эфире, ни на концертной эстраде. В чем же дело?
Вот что рассказывал об этом М. Исаковский:
«Редакторы – литературные и музыкальные – не имели оснований обвинить меня в чем-либо. Но многие из них были почему-то убеждены, что Победа исключает трагические песни, будто война не принесла народу ужасного горя. Это был какой-то психоз, наваждение. В общем-то неплохие люди, они, не сговариваясь, шарахнулись от песни. Был один даже – прослушал, заплакал, вытер слезы и сказал: «Нет, мы не можем». Что же не можем? Не плакать? Оказывается, пропустить песню на радио “не можем”».
Если песня этого творческого тандема «В лесу прифронтовом» была руководством страны оценена сразу, то судьба стихотворения «Враги сожгли родную хату…» («Прасковья»), написанного в 1945 г., впервые опубликованного в №7 журнала «Знамя» в 1946 г., сложилась весьма непросто. В нем усмотрели «ненужный пессимизм». А песню, прозвучавшую на радио в исполнении В. Нечаева, в эфир больше не пустили.
Так продолжалось до 1960 года. Для участия в представлении Московского Мюзик-холла «Когда зажигаются огни» был приглашен популярный артист кино и исполнитель советских песен Марк Бернес. Многочисленные зрители, заполнившие Зеленый театр ЦПКиО им. М. Горького, где состоялась премьера представления, всем ходом эстрадного спектакля были настроены на веселое, развлекательное зрелище. Под стать этому зрелищу были и песни. Но вот на сцену вышел Бернес. Он подошел к микрофону и запел:
Враги сожгли родную хату, Сгубили всю его семью. Куда ж теперь идти солдату, Кому нести печаль свою.
Поначалу в зале возникло недоумение, но потом установилась абсолютная тишина. А когда певец закончил, раздался гром аплодисментов. Успех превзошел все ожидания!
С этого дня началась, по существу, жизнь этой замечательной песни. «Прасковья» (как иногда ее называют) получила широкое признание, особенно у бывших фронтовиков. Многие из них восприняли ее как рассказ о своей нелегкой судьбе.
Вот несколько отрывков из их писем, которые получал певец:
«Сегодня я слушал по радио не впервые в Вашем исполнении песню, которая для меня – моя биография. Да, я так приехал! “Я три державы покорил!”. Вот на столе лежат медали и ордена. И среди них – медаль за город Будапешт. И наградой мне будет, если Вы пришлете мне текст песни, которая кончается словами: “И на груди его светилась медаль за город Будапешт”».
«Услышал я в Вашем исполнении песню, как возвратился солдат с фронта, а у него никаких близких не оказалось, — так было и у меня. Мне так же пришлось со слезами на глазах выпить чарку вина в яме разбитой землянки, где погибла в бомбежку моя мама».
«Напишите мне, пожалуйста, слова песни. Я Вас век помнить буду и поминать добрым словом. Начинается она так: “спалили хату на деревне…” В общем, пришел солдат, а дома всех уничтожи-ли. Я уже, дорогой товарищ, не молод, но песню твою забыть не могу».
А вот что написал Марку Бернесу Михаил Васильевич Исаковский: «Я уже давно собирался написать Вам, но, как видите, собрался только сейчас.
Дело в том, что еще в дни, когда у нас отмечалось двадцатилетие Победы над фашистской Германией, я слышал в Вашем исполнении песню Матвея Блантера, написанную на мои слова, — “Враги сожгли родную хату“.
Исполняли Вы великолепно – с большим талантом, с большим вкусом, с глубоким проникновением в саму суть произведения. Вы просто потрясли миллионы телезрителей, заставили их пережить все то, о чем говорится в спетой Вами песне…
И мне хотелось бы выразить Вам самую искреннюю свою благодарность за отличное исполнение песни, за понимание ее, за очень правильную трактовку содержания, за то, что Вы донесли смысл песни до каждого слушателя…»
Этот рассказ о песне хочется закончить словами Александра Твардовского: «Удивительно послевоенное стихотворение Исаковского, ставшее широко известной песней “Враги сожгли родную хату”, сочетанием в нем традиционно-песенных, даже стилизованных приемов с остросовременным трагическим содержанием. С какой немногословной и опять-таки негромогласной силой передана здесь в образе горького солдатского горя великая мера страданий и жертв народа-победителя в его правой войне против вражеского нашествия.
И каким знаком исторического времени и невиданных подвигов народа – освободителя народов от фашистского ига – отмечена эта бесконечная тризна на могиле жены:
Он пил – солдат, слуга народа, И с болью в сердце говорил: «Я шел к тебе четыре года, Я три державы покорил…»
Хмелел солдат, слеза катилась, Слеза несбывшихся надежд, И на груди его светилась Медаль за город Будапешт».
Приведём фрагмент из статьи Евгения Евтушенко о М. Исаковском из его (Е.Евтушенко) антологии:
«И, наконец, в сорок пятом году Исаковский написал свое самое пронзительное стихотворение «Враги сожгли родную хату…», воплотившее всё то, что чувствовали десятки, а может, и сотни тысяч солдат – освободителей Европы, да вот не освободителей самих себя. Стоило всего лишь один раз прозвучать по радио этой песне под названием «Прасковья», как она была со скандалом запрещена для дальнейшего исполнения, хотя люди писали на радио тысячи писем с просьбой ее повторить. Однако «вино с печалью пополам» пришлось не по вкусу обессердечившимся от усердия цековским и пуровским проповедникам оптимизма. Запрет длился полтора десятилетия, пока в 1960 году Марк Бернес не отважился исполнить «Прасковью» во Дворце спорта в Лужниках. Прежде чем запеть, он глуховатым голосом прочел, как прозу, вступление: «Враги сожгли родную хату. Сгубили всю его семью». Четырнадцатитысячный зал встал после этих двух строк и стоя дослушал песню до конца. Ее запрещали еще не раз, ссылаясь на якобы возмущенное мнение ветеранов. Но в 1965 году герой Сталинграда маршал В.И. Чуйков попросил Бернеса ее исполнить на «Голубом огоньке», прикрыв песню своим прославленным именем.
Песня не сделалась массовой, да и не могла ею стать, но в драгоценном исполнении Бернеса, которого критики ядовито называли «безголосым шептуном», стала народным лирическим реквиемом.
Более 20 песен – как ни с кем другим – Блантер написал на стихи Исаковского. «Удивительно легко было писать на стихи Исаковского, – вспоминал он. – На самые, казалось бы, сложные. И творчески мы сразу понимали друг друга. Вот один из примеров. Встречаю я возле нашего дома, на улице Горького (мы жили с Исаковским тогда всего лишь на разных этажах) Александра Трифоновича Твардовского. Он говорит взволнованно: «Идите скорее к Мише, он написал замечательные стихи. Убежден, что если вы возьметесь, получится песня, что надо. » Поднялся я к Исаковскому, и он мне прочитал. «Враги сожгли родную хату, сгубили всю его семью. Куда ж теперь идти солдату, кому нести печаль свою. » и т. д. А потом как бы даже извинился: «Очевидно, Саша ничего в этом деле не понимает. Здесь слов – целая простыня. В какую же песню все это влезет?» Однако через час, уже у меня дома Исаковский слушал нашу песню».
Невозможно отделить первооснову песни, поэтический текст этого шедевра русской поэзии ХХ в. – «Враги сожгли родную хату…», от музыки М. Блантера. В восприятии песня неотделима и от голоса Марка Бернеса. Именно Бернес фактически прервал традицию игнорирования этой песни. В 1960 г. на представлении Московского мюзик-холла «Когда зажигаются звезды» артист исполнил ее перед многочисленными зрителями, заполнившими Зеленый театр ЦПКиО им. М. Горького, настроенными на развлекательное зрелище. После первых же строк в зале установилась абсолютная тишина, закончившаяся затем непрекращающейся овацией.
Александр Торчилин /МОСКОНЦЕРТ
И закончу опять же Марком Бернесом.
Рубрики:
История классики шансона
Метки: история песни
Процитировано 35 раз Понравилось: 52 пользователям
