Врачи борются за каждую жизнь. Помогите им, оставшись дома
Врачи, которые из-за коронавируса и ради спасения жизни пациентов идут на максимальные лишения, — герои. Если вы вдруг все еще собираетесь на пикничок с компанией друзей и не думаете о вашем здоровье, то задумайтесь хотя бы об этих людях.
Палата Андрею Савинову сейчас заменяет дом. Из личных вещей — только ноутбук и телефон, по которому он связывается с семьей. Врач-инфекционист работает в самарском госпитале, лечит людей с подтвержденным диагнозом COVID-19. Он не видел родных уже две недели. После первой же смены в красной зоне решил остаться тут, чтобы уберечь близких. Дома у него маленький трехлетний сын и дедушка: ему – 92, он находится в группе риска.
«Решение было принято из -за того, что риски инфицирования медперсонала все-таки выше, несмотря на то, что мы работаем в индивидуальных средствах защиты», — отметил Савинов.
Процесс экипировки врачей непростой. Ни один участок кожи не должен остаться без защиты. Как признаются медики, ходить в таком костюме удобно, движения не сковывает. А вот дышать дискомфортно, сравнивают с противогазом. Такая экипировка защищает четыре часа, дальше ношение костюма не имеет смысла. Но и это время — настоящее испытание. Снимать маску или костюм в красной зоне запрещено.
Заведующий отделением реанимации на работе — каждый день. Под его непрестанным наблюдением — пациенты с тяжелым течением болезни, которые подключены к аппарату искусственного дыхания. Таких, к счастью, в больнице сейчас не так много, но внимание им уделяется удвоенное. Каждое утро Антона Боровинского провожают всей семьей.
В семье Матееску встречи и вовсе только на пересменке. Он — травматолог. Она — кардиолог. Областную больницу в Самаре перепрофилировали в середине апреля. Сменили специализацию и супруги. Сейчас они — работники инфекционного госпиталя. Их суточные смены не совпадают — один из них обязательно должен остаться дома с ребенком. Иногда только удается вместе позавтракать в ординаторской, но и тут чаще разговоры о работе.
Врачи сейчас в зоне риска. Они напрямую контактируют с заболевшими. Но позиции сдавать не собираются.
«Я знал, на что иду. Борьба с инфекцией — это война. И на войне умирают солдаты. Я вызвался добровольцем», — признался Андрей Савинов.
«Конечно, все боятся. Но есть специфика нашей работы, и мы к этому привыкли. Каждый выбирает сам. Или он работает, или его нет в нашей специальности», — считает Антон Боровинский.
«Всем предлагалось уйти на самоизоляцию. Мы сели с мужем и решили: раз врачи, то будем работать», — сказала Ксения Матееску.
На этих кадрах Ксению сняли коллеги в красной зоне. Оттуда телефон больше не вынесут — его утилизируют.
Центральный вход в областной больнице сейчас закрыт. Работают всего два терминала из семи. Через один заходят врачи, другой предназначен для приема пациентов. Их привозят медики скорой помощи и санавиации со всего региона. Несмотря на тяжелые условия и график работы, врачи не унывают и не сдаются, борются за жизнь каждого человека. Помочь им мы можем, оставаясь дома.
Источник
Борющийся за здоровье врач
Хотя находиться по несколько часов в нем порой невыносимо. Но врачи и к этому привыкают. Некоторых героев пришлось буквально караулить несколько часов, чтобы они смогли выкроить пять минут на короткую беседу и сделать фото.
Если вы до сих пор не верите в коронавирус — то это ровно до тех пор, пока вам или вашим близким не потребуется помощь. Медики реально измотаны, но они будут бороться за каждого своего пациента, даже если шансы спасти невелики. Берегите себя! И хоть иногда задумывайтесь о врачах, медсестрах, водителях «скорой помощи» и волонтерах, которые сейчас несут вахту.
На этой полосе только пятеро героев — ангелов в белых халатах. И десятки тысяч на войне с эпидемией и в наших сердцах. Мы продолжим писать о них. Эти люди заслужили благодарности.
Наталья Шевченко: Своих пациентов я знаю еще в воздухе
С Натальей Шевченко познакомилась, когда она работала главным врачом Курильской ЦРБ. В апреле, когда все следили за ежедневными сводками, насколько увеличилось число коронавирусных больных, Наталья Викторовна просто ответила: «Я знаю своих пациентов, когда они еще в воздухе». Всех, кто прибывает на остров Итуруп с материка и из Южно-Сахалинска.
На Итурупе, если верить справочникам, проживают около 6 тысяч человек. В отличие от коллег с материка на Итурупе у врачей не бывает выходных, они работают круглосуточно. Курильские доктора не могут никуда отлучиться с острова, если, конечно, не в отпуске. Врач должен постоянно информировать дежурного, где он будет находиться, когда закончилась его смена. В экстренном случае за ним отправляют карету «скорой помощи».
Этой районной больнице может позавидовать любая на материке. Везде чисто, большие и светлые коридоры, всем необходимым оборудован рентген-кабинет, есть аппараты УЗИ. Когда верстался номер, узнала, что неугомонная Наталья Викторовна недавно перебралась в Южно-Сахалинск. И снова она на передовой: «У меня в Южном организован госпиталь для лечения пациентов на самоизоляции и обсервации. Уже погрузилась в новую работу».
Геннадий Попов: Руки не опускаем
Геннадий Попов год назад принял отделение анестезиологии-реанимации центра инфекционных болезней Архангельской областной клинической больницы. Именно это подразделение взяло на себя основную нагрузку по лечению пациентов с COVID-19 в Поморье. Заведующему с трудом удалось выкроить пять минут, чтобы сделать этот снимок и поговорить.
— Мы столкнулись с новой для нас патологией, имеющей свои особенности, — отмечает Геннадий Попов. Работа очень напряженная, поскольку в нашем отделении находятся самые тяжелые пациенты с коронавирусной инфекцией. Но руки не опускаем.
О себе говорит неохотно. В медицине анестезиолог-реаниматолог Попов почти 30 лет. Родом он из Няндомы — райцентра в Поморье, стал первым и единственным врачом в семье, о чем никогда не пожалел. Работал в областной детской больнице, лечил жителей Новодвинска.
Чингис Унгарлинов: Я и сам был на грани жизни и смерти
Врач-дерматовенеролог из Калмыкии Чингис Унгарлинов заразился коронавирусом во время работы в обсерваторе. Перенес тяжелую форму заболевания и неделю находился на грани жизни и смерти. Тем не менее после выздоровления он вновь отправился работать в обсерватор.
— В первое время, кроме проблем с ощущением вкуса и запаха, никаких других тревожных симптомов не было, — рассказывает Чингис Унгарлинов. — Ни кашля, ни насморка, ни высокой температуры. Однако рентген зафиксировал одностороннюю очаговую пневмонию. Потом начала быстро повышаться температура. Повторный рентген показал уже двухстороннюю пневмонию. А затем томография выявила 45 процентов поражения легочной ткани, что соответствует третьей по тяжести степени поражения. При четвертой практически не выживают. Температура была 39,9, причем постоянная, и ничем не сбивалась. Хорошо, что меня лечили опытные коллеги-врачи. К тому же большим плюсом оказалось интерактивное общение по интернету с московскими медиками. Специалисты в столице изучали результаты рентгена, КТ, анализов и оперативно давали свои рекомендации и корректировки лечения. Хотя корректировки были минимальными: наши калмыцкие медики все делали правильно.
Даже после того, как кризис миновал и тесты на коронавирус показали отрицательный результат, ему пришлось около месяца провести в больнице, чтобы долечить пневмонию. Потом некоторое время ушло на домашнюю реабилитацию.
На вопрос, почему тяжело переболев коронавирусом и буквально выкарабкавшись с того света, Чингис Викторович вновь отправляется в обсерватор, он лишь смущенно улыбается: «Я ведь все-таки врач». Он надеется, возможно, месяц-другой ему поможет продержаться приобретенный за время тяжелой болезни иммунитет к коронавирусной инфекции. Считается, что чем тяжелее протекает заболевание, тем сильнее вырабатывается иммунитет, но как будет на самом деле, непонятно. Чингис Унгарлинов прекрасно осознает, что повторное заражение вполне возможно. Но и не пойти в обсерватор не может.
Интересуюсь, чем сейчас можно облегчить работу медиков, которые лечат коронавирусных больных, Чингис Унгарлинов считает, что требуются новые современные средства защиты.
— Мы ведь зачастую работаем в противочумных костюмах, разработанных еще в сороковых годах. А нужен более надежный уровень защиты, да и комфорта тоже. В наших костюмах очень жарко, особенно летом. Даже в очках работать сложно — они запотевают так, что ничего не видно. А еще неплохо было бы выделить хотя бы один из санаториев для восстановления медиков, перенесших коронавирус. Все-таки реабилитация после такой болезни — процесс длительный и непростой. Это я уже понял по себе.
Олег Чураков: Я не один. В бригаде три врача и восемь медсестер
В Костромской области специальные бригады для лечения COVID-пациентов сформировали из добровольцев, согласившихся работать на «передовой» в «красных» зонах инфекционных больниц. В состав бригады, заступившей на первое 14-дневное дежурство в инфекционное отделение костромской окружной больницы на Кинешемском шоссе, вошли три врача и восемь медсестер. Среди них главный терапевт Костромской области Олег Чураков и врач-реаниматолог Валерий Молчанов.
Врачи признались, что с работой справляются, но в тяжелых противочумных костюмах им очень сложно общаться с пациентами. Круглосуточно живя и работая в инфекционном стационаре, медики были вынуждены регулярно сдавать кровь на коронавирус. Все это время они были оторваны от своих близких, лишены привычного досуга и спортивных занятий.
Отвечая на вопрос журналистов: «Не страшно ли заходить в «грязную» зону?», врач с 26-летним стажем Олег Чураков ответил: «Это наша работа. Мы готовы ко всему. Если после обсервации нам скажут работать — мы будем продолжать работать. Мы ведь тоже страдаем. Как жить без бассейна, как жить без бега? Это сложно. Мы сейчас на работе. Тяжело! Помогайте! Оставайтесь дома. Нам нужно ваше здоровье, чтобы вы были здоровы! Только так мы сможем быстрее победить болезнь и вернуться в семьи».
Олег Чураков — потомственный врач. Его отец долгое время был главным врачом второй городской больницы. Принимал активное участие в становлении здравоохранения не только города, но и области.
— Мне хочется, чтобы дело отца не пропало даром. Сегодня во второй городской больнице врачом работает родной брат. И дети работают в здравоохранении в больницах в Москве и в Ярославле, они аспиранты, — поделился он историей своей семьи.
Завершив рабочую вахту в инфекционном стационаре, после короткого отдыха Чураков вновь вернулся в больницу, чтобы помогать заболевшим коронавирусной инфекцией. Он заявил, что будет это делать до того момента, пока не снизится заболеваемость.
— Я понимал, что будет трудно. И если я не пойду, то кто пойдет. Врачи-терапевты должны были увидеть, что там можно работать и необходимо работать. Я на себе должен был обязательно попробовать. Инфекция при грамотном действии врачей управляема. Мы можем не допустить тяжелых последствий, — рассказал Олег Чураков.
Элада Набиян: Мы как маленькие солдатики на передовой
В Новой Усмани живет почти 30 тысяч человек. Здесь в поликлинике при районной больнице почти десять лет проводила профосмотры терапевт Элада Набиян. Когда людей с подтвержденным COVID-19 стало прибавляться, профосмотры временно отменили и врач начала выезжать к больным на дом в составе специальной бригады.
— Наш район столкнулся с ковид-положительными пациентами первым в Воронежской области, еще в феврале, — рассказала Элада Титаловна. — Это были люди, прибывшие из Пекина, Нью-Йорка и других городов. И главврач нашей больницы Игорь Потанин, учитывая, что район густонаселенный — 70 тысяч человек, принял решение создать три мобильные амбулаторные бригады, которые выезжали бы именно к коронавирусным пациентам. Их возглавили врачи Вера Соросова, Светлана Ершова и я.
У мобильного «спецназа» поликлиники есть два вида выездов. Первый — работа с хроническими больными, их квартиры считаются «чистой» зоной, так что медикам не приходится натягивать на себя две пары перчаток, респираторы и прочие средства усиленной защиты. А вот когда нужно посетить пациента с «короной», врачи и фельдшеры облачаются по полной программе.
— Мне самой заразиться не страшно, наверное, иммунитет выработался к болезни, — говорит Элада Титаловна. А как врач я понимаю, что болезнь очень серьезная. Типичный «ласковый убийца». Если при других заболеваниях объективные признаки совпадают с субъективными жалобами, то здесь человек может себя чувствовать хорошо, когда КТ показывает, что его пора госпитализировать. У нас фельдшер «скорой» это на себе прочувствовал: сначала была картина ОРЗ, через пять дней уже пневмония, и вот он провел на больничном больше месяца…
— Мы как маленькие солдатики на передовой, где идет война с коронавирусом, — отметила она. — И, как во время любой войны, нужно, чтобы люди друг другу помогали. Кто хочет и может оказать поддержку, информационную или финансовую, должен это делать. Кто не может — не беда. Лишь бы не навредить.
Еще материалы
Легче там, где поле и цветы
Двадцатая весна без Виктора Астафьева. О подлинном Астафьеве, простых словах и любви к цветам воспоминаниями делится Николай Савельев
Рецепт от Гамлета
Владимир Легойда: Испытания даются, чтобы «повернуть глаза зрачками в душу»
«Успеем, Сергей Палыч»
Конструктор корабля «Восток» о том, как чуть не сорвался полет Гагарина
Источник