Алла Мелик-Пашаева
биография
Мелик-Пашаева Алла Александровна
Родилась 29 июня 1935 года.
Советский и российский тележурналист, теледеятель, сценарист и режиссер документаолього кино.
Окончила историко-филологический факультет Московского городского педагогического института им. В.В.Потёмкина по специальности «русский язык, литература и история».
Прошла обучение в аспирантуре факультета журналистики МГУ, где работала в течение нескольких лет в качестве преподавателя.
Более 40 лет активно участвовала в деятельности отечественного телевидения. Автор и ведущая первой авторской программы отечественного ТВ «Здоровье», ведущая «Эстафеты новостей», комментатор, репортёр и интервьюер программы «Время», автор и ведущая программы «Белая ворона».
Активно сотрудничала с каналом «Культура». По её сценариям было снято 60 художественных, документальных и научно-популярных телефильмов.
Доцент, с 1992 года — декан факультета журналистики Института современного искусства.
Читала курс «Мастерство тележурналиста» и «Сценарное мастерство».
Среди учеников Аллы Александровны — лауреаты Государственной премии, премии Ленинского комсомола, ТЭФИ, К.Прошутинская, А.Румянцева, дипломанты открытого Российского конкурса студенческих и дебютных фильмов «Святая Анна», лауреаты Московского фестиваля студенческого творчества «Фестос».
Источник
Камертон творческий уходит из этого мира (Памяти тележурналиста Аллы Мелик-Пашаевой)
Зал крематория на Хованском кладбище не мог вместить всех, кто пришел и приехал из разных городов, проститься с Аллой Александровной, четыре десятилетия отдавшей отечественному телевидению. Помним «Эстафету новостей», помним программу «Здоровье» (первой ее ведущей была Мелик-Пашаева), репортажи и телеочерки. Шесть десятков документальных и телевизионных фильмов плюс преподавательская работа. За прожитую жизнь ею сделано очень много.
Писатель Марина Москвина об Алле Мелик-Пашаевой
В 1990-ых годах Алла Мелик-Пашаева пригласила меня вести творческую мастерскую в Институте современного искусства. Институт как раз только открыли, замечательный проект. Там было множество факультетов. Алла – декан факультета журналистики. И я с радостью согласилась, потому что практически все, кого она позвала к себе преподавать, были настоящие практики, уникальные мастера.
Газетное дело у нас вёл журналист и поэт Александр Аронов. Телевидение и документальное кино – знаменитые режиссёры Марина Голдовская, Сергей Муратов и сама Алла Мелик-Пашаева. Это был постоянный мастер-класс, постоянный непрерывный творческий поиск, в котором главная роль была отведена студентам. Она учила режиссёрскому и операторскому мастерству, построению кадра, киномонтажу, жизни в кадре, как отыскать тему, захватывающую, сенсационную, но приподымающую дух, возвышающую зрителя.
Авторское кино приветствовалось Аллой, как никакое другое, чтобы студент все делал сам от начала и до конца. И надо сказать, что она была необычайным человеком, она сама была в постоянном поиске темы, выразительных средств. И она всё время изобретала какие-то невероятные педагогические подходы и прорывы. Ребята у нас очень талантливые в институте, но такие лентяи. Она их трясла, раскочегаривала, она их так любила, как своих собственных детей.
Если нарычу на них, она их защищает. Но сама она не давала им передышки, чтобы они не били баклуши, а именно внимали. Она подвигала их на творчество, на эксперимент. Она пыталась сделать так, чтобы они осваивали таинства документального кино. Это мне мой сын Серёжа Тишков, он учился у неё, напомнил., Он сейчас вспомнил:
— Алла, как никто другой, учила нас как-то шире смотреть на то, что такое телевизионный репортаж, телевизионный очерк. Она постоянно призывала выйти за рамки классической журналистики и стать настоящими творцами. Очень креативно она подходила к этой своей педагогике. У неё педагога, просто дым из ушей идёт. Вот такая была…
Она творческий накал создавала, какое-то электричество на факультете. Это было очень сложно выдержать его. И особенно студентам, конечно.
Все люди, которые учились у неё, они все стали творцами, в общем. Хотя бы внутренне, хотя бы как-то сами для себя.
И при этом она была очень веселым человеком, очень радостным, каким-то светлым необыкновенно.
Она очень дружила с моей мамой, она работала на киностудии документальных фильмов «Экран и телевидение», там же, где работала моя мама Люся. И вот с Аллой уже была такая невозможная дружба через поколение, и она сняла о моей маме, ветеране Великой отечественной войны, фильм. Такая съёмка великолепная этого фильма. Он у меня есть. И я смотрю и вижу там Аллу и Люсю, и необыкновенных людей, которые прошли всю войну и которых сейчас уже мы не услышим, и не увидим.
И вот я прощаюсь с Аллой Мелик-Пашаевой. Это очень грустно для меня. Я не говорю, что институт теряет потрясающего педагога, декана факультета журналистики и камертон творческий просто уходит из этого мира. То, что она вложила в своих учеников – это остаётся. Потому что когда фонарик гаснет, остаётся луч. И мою книгу «Учись видеть. Уроки творческих взлётов», которую я написала, я посвятила именно Алле Мелик-Пашаевой.
Писатель и журналист Елена Скульская ( Таллинн)
Ушла из жизни Алла Мелик-Пашаева, выдающийся тележурналист, целая телевизионная эпоха. Она начинала работать на телевидении, когда ещё все передачи шли в прямом эфире. И однажды объявила:
— Сейчас поёт Лили Иванова.
Знаменитая тогда певица, а включили Брежнева с каким-то докладом. Начался скандал. Брежнев, естественно, потребовал её увольнения. Ему показали её на экране. Он сказал:
— Минуточку, хорошенькая, оставить!
У Аллы все её герои были талантливые: и гениальный физик Андрей Будкер, её муж, и безумец, решивший выстроить в двухкомнатной квартире огромный орган, и влюблённый, который связал свою жизнь со слепоглухонемой женщиной, потому что она была прекрасна.
Алла была уверена, что её студенты Института современного искусства сплошь таланты, ибо она любила людей, единственную ценность своей жизни. Она делала документальные фильмы про «белых ворон». И ей нравились, интересны были только те люди, которые как-то не входили «в стаю», которые не могли прижиться ни на «птичьем дворе», ни среди «белых лебедей». Вот такие вечные «гадкие утята», которые всё равно хотят добиться своего. И поэтому главной целью её жизни было сделать фильм памяти Андрея Михайловича Будкера, её мужа. Она вообще считала эту встречу самой главной своей удачей.
Когда они познакомились, она была начинающей молодой журналистской. Он уже был лауреатом Ленинской премии, его уже выдвигали на Нобелевскую премию, он был награждён массой всяких наград и был директором Института ядерной физики в Новосибирске.
Когда он пришёл к ней свататься, то её мама, взволнованная таким возможным браком, сказала:
– Андрей Михайлович, да зачем вам обязательно жениться? Вы бы жили как-нибудь так.
Он ответил:
– Конечно, какой из меня жених? Я лауреат Ленинской премии, директор института, выдвинут на Нобелевскую премию. Естественно, что вы мне сейчас откажете. Естественно, ему не отказали.
И Алла, бросив в Москве карьеру преуспевающей тележурналистки, умчалась за ним в Новосибирск. И потом жила его отражённым светом, не ставя себя почти ни во что, как это бывает очень часто с очень талантливыми людьми. И с упоением рассказывала мне потом (а мы были очень близкими подругами), о том, как он обустраивал этот институт в Новосибирске, с чего всё начиналось.
Начиналось всё с круглого стола, на котором он поставил самовар и посадил учёных вокруг, и потребовал, чтобы они были свободны, раскованы и говорили абсолютно всё, что им приходит в голову. Потом, когда с ним познакомился Эдвард Радзинский, то загорелся идеей сделать о таком институте, о тех традициях, которые завёл там Андрей Михайлович, сделать фильм. И он сделал фильм, правда, главной героиней этого фильма была женщина, директор института, её играла Татьяна Доронина. И Андрей Михайлович, глядя на фильм, а он был безумно популярный, восьмисерийный, он говорил:
– Ну, сделал Рыжий из меня бабу!
Он был человеком необыкновенной лёгкости, необыкновенного юмора, и когда ему ожнажды сказали, что кто-то из его научных сотрудников явился в институт в шортах, то Андрей Михайлович немедленно поехал домой, надел шорты, сел на велосипед и поехал тоже в таком виде в институт. И Алла, когда 20 лет назад пришла преподавать в Институт современного искусства тележурналистику, первое, что она сделала – она принесла самовар, она устроила круглый стол и стала делать из своих студентов настоящих думающих людей. Ей была дорога журналистика с душой, ей была дорога тележурналистика, которая предполагает, что если человек делает, скажем, передачу о химике, то он должен сам научиться чувствовать запах, исходящий от формулы.
Если он делает передачу, скажем, о музыканте, то он должен чувствовать дыхание партитуры. И она не очень любила современную тележурналистику и хотела той журналистики, в которой ощущается душа. И так её тема, тема «белых ворон», принимала иногда совершенно неожиданные воплощения.
У неё был страшный фильм о двух молодых людях. И один из них, я даже не представляю, как она взялась за эту тему, один из них был убийцей своей матери. Да, она была чудовищем, она его… она пила, она потеряла человеческий облик. И в какой-то момент получилось так, что он её убил. Убил, будучи ещё 12-летним подростком.
Потом он вырос, как-то выправился, был в каких-то колониях, стал взрослым человеком и встретил любовь всей своей жизни. И постепенно, когда они стали сближаться, выяснилось, что у неё была точно такая же история. Она тоже в ранней молодости, в раннем состоянии, в 12 или 13 лет, убила такую же свою собственную мать, и они нашли друг друга, и они сошлись, и они потянулись друг к другу. И этот фильм, который сделала Алла Мелик-Пашаева, не то чтобы оправдывал их. Нет. Но он как бы амнистировал их души, амнистировал вообще какое-то человеческое пространство бытия, где в конечном итоге человек судит сам себя. И мы не можем понять всех этих бездн, которые на человека могут свалиться.
Она, кстати, считала, что люди, даже гениальные, несут такую же нравственную ответственность перед своей жизнью и перед жизнью других людей, как и все остальные. И когда мы с ней спорили до хрипоты и я говорила, что гению позволено гораздо больше, она отказывалась меня слушать. И сейчас я думаю, что, может быть, у неё было гораздо больше оснований настаивать на своей теории, чем у меня. Потому что она прожила большую часть своей жизни, встречаясь с гениями. Не только со своим мужем, но, скажем, с Виталием Лазаревичем Гинзбургом, лауреатом Нобелевской премии, с которым она меня познакомила и который мне в разговоре сказал:
– Вы знаете, я был человек без способностей, ни к чему не был расположен, талантов у меня не было, пришлось мне увлечься физикой. У них в Новосибирске был и опальный Сахаров, и приезжал к ним Любимов. Она встречала знаменитых, выдающихся, поразительных людей, но относилась к ним точно так же, как к самым обычным людям, выброшенным из жизни. И, более того, она полагала, что и выброшенные из жизни несчастные и гении, которые не подходят под наши нормы бытия, они, в общем-то, равны, и требования к ним должны быть абсолютно одинаковыми.
Мечтой её жизни было написать книгу об Андрее Михайловиче, она написала, но книга осталась только в рукописи. Но она сняла фильм. И в этом фильме огромное участие принял Эдвард Радзинский, который много говорил с Андреем Михайловичем, снялась в этом фильме и я, хотя я его знала совсем немного.
Но та незначительная, может быть, получасовая встреча в Коктебеле, когда я была ещё совершенно юным существом и робко замерла перед ним, и Андрей Михайлович мне сказал:
– Да что же вы так смущаетесь? Елена Прекрасная тоже была рыжей. Он как-то был вообще неравнодушен к рыжим людям. И мне сразу стало с ним легко, и я помню тот луч света пронзительной гениальности, который сопровождал его очень простую при этом речь.
Он, и Алла всегда говорили, когда я начинала говорить что-то безумно усложнённое:
– Ты знаешь, это слишком сложно для цирка, вот, попробуй сказать всё это то же самое, но так, чтобы это было просто и понятно.
Андрей Михайлович Будкер был человеком такого обаяния, что сын Аллы от первого брака полюбил его как родного отца и взял его фамилию, и в честь него тоже стал физиком. И сейчас он известный физик, живущий и работающий в Америке. Сама она так влюбляла в себя студентов, что и они, закончив институт, и став известными людьми, продолжали приходить к ней за советами и за участием.
Поразительным её свойством было желание слушать о себе смешные истории. И некоторые из них были совершенно анекдотичными, и она их просила иногда меня повторить, и говорила, что всё было не совсем, конечно, так, но вообще-то очень похоже:
— Лиля, скажи ещё раз.
То есть для неё оказаться в положении рыжего клоуна было большой удачей.
И вот я вспоминаю такую историю. Мы с ней каждый год старались ездить в Пицунду в Дом творчества писателей. Алла была известна в этом доме, и администрация даже отчасти не любила ее за то, что она всё время старалась всем помочь. Всё время она распространяла вокруг себя какую-то активнейшую такую деятельность. В
Висело внизу объявление, что ни в коем случае нельзя пользоваться электрокипятильниками, чтобы не было пожара. Алла привезла с собой кипятильник. И как только первый человек зашёл к ней и сказал, что у него болит голова, и сейчас бы выпить сладкого чаю, как она тут же включила этот кипятильник, вскипятила чай, кипятильник оставила, заговорилась с человеком, желая ему помочь. Начался пожар. Прогорел кусок дивана.
Немедленно явилась администрация с проклятьями и велела за этот диван заплатить. Значит, Алла за этот диван заплатила и сказала – теперь это моя собственность? Ей ответили:
– Да, можете взять этот дырявый сгоревший диван себе.
Пришла горничная, которая убирала в номере, и сказала:
– Боже мой, этот диван теперь никому не нужен? Вы знаете, у моего мужа золотые руки, мы его обтянем, и у нас дома будет нормальный диван.
Алла тут же совершенно бесплатно отдала этот диван горничной. Когда приехала машина вывозить диван, начался новый скандал, потому что администрация немедленно велела этот диван вернуть и попыталась Аллу обвинить в том, что она хотела учинить разгром и разбой в Доме творчества писателей, а между тем она всего лишь хотела помочь.
И такие истории с ней случались постоянно. То на неё насылали санэпидемстанцию, из-за того что она в Доме творчества выносила еду из столовой, для того чтобы накормить всех бездомных собак, которые квартировали где-то на пляже.
Однажды я оказалась в номере, какой-то он был не очень приспособленный для жилья. Сидя за письменным столом, скосила глаза в коридор и вдруг увидела, мне показалось, что там котята какие-то в коридоре сидят. А это были крысы. Ну, я подумала – наверное, Алка приволокла котят, потому что не может же она всех в номере держать. И подобные истории страшно её веселили, и она любила, когда я их рассказываю.
Она была человеком необыкновенно чутким и необыкновенно тонко реагирующим на человеческие несчастья, на человеческую непохожесть. И не потому, что ей нравилось излечивать людей, а потому что ей казалось, что человечность имеет именно это свойство – быть неуспокоенным, быть несчастным, быть не таким, как все, как человек, которого выселяли из дома за то, что он собирал бездомных животных.
И Алла мне говорила – я сделаю о нём фильм. Понимаешь, ни кошка, ни собака – она же не может пожаловаться, она ничего не может сказать, она не может за себя постоять, как можем мы все, хотя сама она тоже совершенно не умела за себя постоять.
И незадолго до её кончины (она работала почти до последнего дня) ректор института, где она проработала 20 лет, сказала ей:
– Алла Александровна, либо вы приспособитесь к новой жизни, либо вы не сможете у нас работать.
И она предпочла уйти и не работать, потому что приспосабливаться к новой жизни, лишённой какого-то важнейшего нравственного ориентира, она не захотела.
Источник